Наша родословная - Кей Кин

— Роман, уведи его отсюда, пока я не убила его голыми руками. — спокойствие в ее голосе только делает ее слова более убийственными. — Папа, мне нужно, чтобы вы все ушли. Мы нужны Оскару прямо сейчас.

— Конечно, дорогая. Ознакомительные занятия начинаются сегодня в три часа дня, я приеду на пятнадцать минут раньше, хорошо? Я люблю тебя. — слышу я, как он говорит, когда я опускаю голову и кладу руки на край раковины, наблюдая, как кровь медленно стекает в слив. Тишина временно окутывает меня, когда за ними закрывается дверь.

— Оск… — снова начинает Паркер, но вмешивается Кай, прерывая его.

— Черт, Оскар. Что ты наделал? — он пытается зайти в ванную, но я качаю головой, глядя на него через плечо. Роман проносится мимо Кая, его глаза осматривают открывшуюся перед ним сцену.

— Прямо сейчас мне нужно немного пространства, Роман. Я чувствую, как жар поднимается по моей шее, когда я пытаюсь дышать сквозь стук в груди.

— Оскар? — бормочет Луна, ее голос почти убаюкивает меня, выводя из состояния борьбы или бегства, в котором я нахожусь. Я не могу заставить себя посмотреть на нее, опускаю взгляд обратно на туалетный столик, прислоняясь к нему, больше не заботясь о своей кровоточащей руке. — Оскар, позволь мне помочь тебе.

— Позволь нам помочь тебе, Оскар, — добавляет Паркер, вставая рядом со мной.

На этот раз, когда я чувствую руку на своей руке, я не испытываю мгновенного желания отдернуться. Крепко зажмурив глаза, я больше не могу скрывать свою уязвимость.

— У тебя есть мы, Оскар, — бормочет Кай, подходя и становясь с другой стороны от меня, и мало-помалу я чувствую, как моя семья собирает меня по кусочкам. Наконец-то нахожу в себе силы посмотреть Луне в глаза, и это поражает меня, когда я вижу только ту же любовь и заботу в ее глазах, даже когда я нахожусь в таком нестабильном состоянии духа.

Роман, не теряя времени, открывает кран, моя рука немеет, когда он промывает порезы. Я ощущаю жжение, но не морщусь от боли. Я не нахожу слов, когда Луна обнимает меня сзади за талию, кладет голову мне на спину, утешая так, как я раньше не испытывал. Я никогда не хочу причинить боль ни ей, ни кому-либо из них.

— Ты никогда не причинишь мне боли, Оскар. Никогда.

Я хмуро смотрю на ее руки, как будто могу читать по ним, как по ее лицу. Как, черт возьми, она прочитала мои мысли?

— Этот тупица не понимает, что говорит вслух, — с ухмылкой говорит Роман, и я инстинктивно показываю ему средний палец своей неповрежденной рукой. Член.

Тихий звук смеха Паркера наполняет мои уши, заставляя меня чувствовать себя немного более настоящим.

— Скажи мне что-нибудь настоящее, Оскар, — шепчет Луна мне в спину, и это согревает мою испорченную душу.

Задумавшись на мгновение, слова приходят сами собой: — Ты заставляешь меня смеяться громче и улыбаться ярче. Вот почему я люблю тебя.

Ее хватка на мне становится крепче, когда я начинаю чувствовать себя легче от правды в этих словах.

В окружении моих братьев, с ощущением моей Луны рядом со мной, это помогает утихомирить огонь, горящий в моих венах. Всегда готовы заботиться и защищать друг друга. Вот что такое семья, кровь — это просто кровь, густая и липкая. Принимая во внимание, что эти люди, стоящие здесь со мной в один из моих самых тяжелых моментов, предлагают мне гораздо больше, чем кто-либо другой когда-либо.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

(Луна)

Раздается стук в парадную дверь, и меня от этого уже тошнит. Мы еще даже не пробыли здесь двадцати четырех часов, и каждый раз, когда кто-то стучит в эту дверь, ничего хорошего из этого не выходит.

Этим утром большая часть Кольца была в нашей комнате, и, взглянув на часы, я знаю, что это Раф, потому что пришло время ориентирования. Я бы предпочла остаться здесь, в нашем маленьком коконе, прижавшись к своим «Тузам».