Прима - Мэгги Райан, Альта Хенсли

Я никогда не слышала, чтобы женщина теряла сознание в разгар самой умопомрачительной сцены, которую она когда-либо переживала, но я вполне могла стать первой.

Я схватила его за волосы и сказала: — Клянусь Богом, если ты меня сейчас не трахнешь, я, блядь, взорвусь!

— Мы же не можем сейчас этого допустить, правда?

Наконец, после того, как ему показалось, что прошла целая вечность, пока он искал средства защиты, и передал презерватив мне, затем резко вошел в меня, заставив еще крепче обхватила его за шею.

Когда Алек двигался во мне, попадая во все нужные точки, я чувствовала себя так, словно парила на девятом облаке. Мое тело содрогалось от желания, и я уже чувствовала, как эти сильные волны начинают захлестывать меня, отправляя в пучину наслаждения.

— Я сейчас кончу!

С этими словами Алексей подхватил меня на руки и отбросил на кровать, чтобы я могла мощнее погрузиться в него. Я вцепилась в него. Его руки забегали по мне, и вскоре я уже полностью содрогалась, выгибалась, кричала, освобождаясь.

Почти в то же мгновение Алек тоже потерял себя от ощущений. В этот момент, когда его лицо исказилось от удовольствия, я почувствовала прилив еще более сильных чувств к этому человеку.

Когда мы лежали рядом на кровати, счастливо задыхаясь, переплетя наши конечности, у меня возникло желание спросить его, где его голова находится, когда речь идет обо мне. Но я не спросила, потому что боялась. Я не боялась, что он не согласится с тем, что сексуальная химия между нами зашкаливает. Я боялась услышать, что, возможно, он считает меня отличной любовницей, но слишком ущербной, чтобы рассматривать как девушку.

Я влюбилась в Алека, и очень сильно.

Мне казалось, что это очевидно, и я ничего не могла с этим поделать. Да я и не хотела. Он был невероятным, поистине удивительным, и большая часть меня была уверена, что он — тот самый мужчина, о котором я даже не подозревала, что искала, но я не могла не задаваться вопросом, как такой хороший мужчина, как Алек, может хотеть такую несовершенную женщину, как я.

Вместо того чтобы, возможно, узнать то, чего я предпочла бы не знать, я повернулась, чтобы посмотреть на него, чтобы насладиться всем, что связано с его присутствием, и он прикоснулся к моим губам легким поцелуем.

— Ты и вправду необыкновенная. — Он усмехнулся. — Неожиданная и чертовски сексуальная. Мне очень нравится развратничать с тобой.

Я наклонилась над ним, чтобы нежно поцеловать его, и вскрикнула, когда его рука коснулась моей голой задницы.

— Пошевеливайся. Я умираю от голода, а на кухне меня ждет десерт.

Я покачала головой, но поднялась с кровати. Схватив его

рубашку, я натянула ее. Она практически проглотила меня, но, просунув несколько пуговиц в дырочки, я, по крайней мере, осталась в ней, пока шла за ним по коридору. Или, лучше сказать, следила за его голой задницей, которая вела меня обратно на кухню. Я не была по-настоящему скромной, но, тем не менее, я не расхаживала по дому голой, как только появилась на свет. Но если Алек хотел этого, я не собиралась жаловаться.

Оказавшись на кухне, он поднял крышку с подставки для торта, открыв взору самое невероятное произведение искусства, которое я когда-либо видела.

— Что это? — спросила я.

— Павлова, — ответил Алексей, открывая шкафы и ящики, чтобы достать тарелки и вилки. — Он был создан в честь прима-балерины Анны Павловой, как дань уважения ее таланту и красоте.

— Это великолепно, — искренне сказала я, взобралась на барный стул и потянулась за вилкой, но получила шлепок по руке. — Эй! За что это?

— Это твой десерт, — сказал он, снимая крышку с гораздо меньшей подставки для торта, чтобы показать то самое печенье, которое я уже видела.

— Ты действительно приберег его для меня?

— Конечно, — сказал он, поднимая печенье серебряным сервером и перекладывая его на фарфоровую тарелку. — Не могу же я встать между женщиной и десертом по ее выбору.