Разбивая сердца - Виктория Роа

Молодой человек замахнулся. Грубая мужская ладонь коснулась нежной щеки женщины оставляя после себя горячий отпечаток. Лида взвизгнула и повалилась на левую сторону сжимая покрасневшее место. Женщина плакала от той обиды, которая разъедала нутро до основания, и оставляло послевкусие горечи от разочарования в самой себе. Это была не первая ее пощечина, но каждая от него была больнее предыдущей. Пылкие любовники любили шлепать ее по телу, и лицу, но от Виктора все было горячее. Словно розги по уже разбитой спине. Разве она ему девочка? Разве она юная девчонка, что возбуждается от этого? К тому же…ее муж себе никогда такого не позволял…даже, когда она просила пошлепываний во время секса. Он не мог подавить в себе такое, чтобы ударить жену, но здесь…здесь совершенно другие мужчины. Жестокие.

Слепая любовь — страшное явление порочной современности. В этой любви невозможно удивить, переубедить, заставить прислушаться и слушать. В этой любви нет места нежности, но есть место грязному сексу, рукоприкладству и постоянной неверности. Все это может напоминать стандартную картину отношений без обязательств, но это не так. В слепой любви одна из сторон постоянно глотает все, что даст вторая сторона странных отношений. Будь-то свою временную любовь, и самое грязное, что может быть в этом мире. Обидно то, что та самая слепая сторона будет глотать по приказу и абсолютно забывать о себе, как о человеке, как о личности, которая достойна такого же обожания, как и ее объект воздыхания.

— Хватит ныть. — спокойно произнес Виктор. — меня уже тошнит от твоего нытья.

— Тогда прекрати со мной так обращаться. — выкрикнула Лида.

Он резко сжал пальцами ее скулы до боли. Женщина прикусила губу, и хотела дернуться, но почувствовала, как вторая ладонь мужчины крепко сжала золотую цепочку на ее шейке так, что можно было прекрасно задушить ее. Постепенно воздух прекратил поступать в ее легкие, и она начала краснеть. Виктор отпустил женщину, и она так сильно схватила глоток воздуха, что ее живот неестественно впал внутрь, и дрожал. Мужчина потер переносицу и вздохнул.

— Говорил я этому придурку Глебу, что с такими клушами дело иметь нельзя. Неженка. Что я с тобой буду делать дальше, если ты ноешь и в дело, и когда тебе приспичит? А? Крошка? — Виктор (как он думал) нежно пошлепал девушку по щеке и засмеялся. — или ты думала, что я такой олух, и отпущу тебя? Что молчишь?

— Да что я могу тебе сказать? — прошептала Лида. — что ты хочешь от меня услышать?

— Приведи себя в порядок, сладкая. У нас долгий вечер.

— Я не поеду.

— Что ты сказала? — Виктор резко развернулся. — повтори.

— Я никуда с тобой не поеду! — выкрикнула в истерики Лидия.

Она сожалела. Сожалела о том, что любит этого человека. Сожалела и о том, что никогда не слушала старшую дочь. Это все смешивалось в один флакон непонимания. С одной стороны, Виктор, который тесно связан с грязным криминалом, и которого она любит больше жизни. С другой стороны, муж, который всю свою жизнь пытался защитить ее от таких людей, как Витя. Но ее сердце дрожала от каждого прикосновения этого парня. Пусть и таких, как сейчас. На пощечины он был щедр. Пусть потом ей и приходилось выливать по флакончику тоналки на лицо, чтобы скрыть синяки, и покраснения, но это было нечто связывающим между ними. Лидия думала, что сможет удержать рядом Виктора, но она ошибалась. Ему нравилось поднимать на нее руку, чтобы чувствовать физическое превосходство, и наблюдать, как унижение съедает эту еще несколько месяцев назад смущённую, но такую кокетливую жену-матушку, что не видела ничего кроме опеки папочки, а после мужа.

— Подмойся, и приведи себя в порядок. Чтобы через час на тебя можно было смотреть.

Виктор вышел из номера, и закрыл его на ключ, чтобы женщина не решила сбежать. Куда она могла сбежать? Только если к мужу, чтобы упасть ему в ноги и просить прощение за непослушание. За непослушание…

* * *