— Убери свои гребаные руки от моей жены, пока я их не отрубил, — рычит он через плексигласовое окно. Это заставляет Алиссу повернуться и заметить нас. Она выбегает за дверь и бросается прямо в объятия Зака, позволив себе лишь мгновение утешения, прежде чем отступить и посмотреть между нами. Мы оба в крови, в крови Брэя.

— Что случилось? — тихо спрашивает она.

Я даже не знаю, что ей ответить. Я пытаюсь заговорить; мой рот открывается, но слова не выходят. Я не могу подобрать слова. Паника подкрадывается ко мне. Я чувствую, как кожа становится горячей, а дыхание становится все более затрудненным, когда я с трудом втягиваю воздух в легкие. Мои руки сжимают горло, и я сгибаюсь в талии, пытаясь отдышаться, пытаясь просто досчитать до десяти.

Зак берет мое лицо в свои руки. Он наклоняется до моего уровня.

— Райли, дыши, черт возьми. Я не собираюсь рассказывать своему брату, что его девушка задохнулась, когда он вернется из этой операционной, — я ищу в его глазах подтверждение, что он лжет, что Брэй на самом деле не выживет. Я не вижу ее, эту ложь; ее там нет. Он верит, что Брэй справится.

— Райли, мне нужно, чтобы ты больше верила в него. Не смей, бл*дь, отказываться от него, — говорит он мне.

Я киваю в знак согласия, но уже чувствую, как он ускользает. Я ощущаю утрату, подобную которой не было никогда, словно часть меня умерла, сгорела и теперь развеивается пеплом по ветру. Часть меня, которую я никогда не смогу вернуть.

— Я собираюсь вернуться и посмотреть, смогу ли я что-нибудь узнать, — говорит Алисса.

— Подожди, почему ты вообще здесь, солнышко? Ты же сказала мне, что ушла с этой работы несколько недель назад, — спрашивает Зак.

— Я пыталась позвонить тебе, чтобы сказать, что выйду на работу. Мне позвонили, у них не хватало персонала, и они были в отчаянии. Это всего лишь на день, — она наклоняется и целует его.

— Мне все равно, сколько денег мне придется выкинуть на эту гребаную больницу, сделай так, чтобы у него были лучшие врачи в этой операционной, — говорит ей Зак. Алисса кивает и уходит через дверь, оставляя нас с Заком стоять в приемном покое — и мы оба не знаем, что делать дальше.

Четыре часа спустя я сижу на ужасном пластиковом стуле, прижавшись к Холли. Элла цепляется за Дина, как за спасательный круг, по ее лицу текут беззвучные слезы. Алисса и Сара сидят напротив нас с Холли, обе молчат.

Зак не перестает вышагивать по комнате; вправо-влево, он продолжает двигаться. Несколько раз Алисса пыталась заставить его сесть, но он не может. Он перестает вышагивать только тогда, когда она бросается к нему в объятия, и он прижимается к ней, шепча ей что-то на ухо.

Ненавижу это ожидание. Почему до сих пор никто не появился? Почему так долго, черт возьми? С каждой минутой моя надежда тает. Очень скоро у меня совсем ее не останется. Я останусь ни с чем, мне придется снова собирать осколки разбитого сердца. Только на этот раз оно не просто разбито, а разлетелось на миллион частичек.

Выходит врач и говорит:

— Семья Брэйдона Уильямсона.

— Это я, — говорим мы с Заком одновременно. Я вскакиваю со стула и бросаюсь к врачу. Элла подходит и тихонько встает рядом с Заком.

Он смотрит между нами.

— А вы его… — он оставляет вопрос открытым.

Я смотрю на Зака в поисках ответа. Если я скажу, что я его девушка, они меня не пропустят. Я знаю, как это работает.

— Я его брат, а это его сестра, — он показывает на Эллу. Затем он смотрит на меня. — Это его жена Райли, — ложь Зака вылетает из его рта без всяких усилий.

Впервые в жизни мне хочется, чтобы это не было ложью. Хотела бы я быть женой Брэя. Почему я не вышла за него замуж несколько недель назад, когда он хотел улететь в Вегас? В следующий раз, когда он спросит, можем ли мы полететь в Вегас, я сразу же соглашусь. Пожалуйста, Боже, пусть будет следующий раз.