Ничто в ее фантазиях в дневнике меня не удивляет. Мой маленький демон всегда была любопытной. Меня тянуло к ней, но я никогда не мог понять, почему. То есть, она великолепна, да, но всегда было что-то большее, что я не мог объяснить. Но мы были слишком юны. К тому времени, как Элли достигла совершеннолетия, я уже прошел первый год посвящения в Лорды. Согласно ордену, ты должен соблюдать целибат в течение трех лет.

К черту мое везение.

Я никогда не трахал девушку своего возраста, не говоря уже о девушке помоложе. В юном возрасте я понял, что если они замужем, то не хотят, чтобы кто-то знал, что ты их трахаешь. А если ты им платишь, что ж, они точно не хотят, чтобы об этом узнал весь мир. Им все по барабану. Никаких вопросов, и самое приятное, что они не хотят знать историю твоей жизни и то, как ты зациклился на лучшей подруге своей сестры.

Элли вздрагивает, и я смотрю на ее лицо, проводя костяшками пальцев по ее гладкой коже.

— Сладких снов, маленький демон. Завтра будет новый день, чтобы служить своему дьяволу.

ЭЛЛИНГТОН

Проснувшись сегодня утром, я, признаться, была разочарована. Я была одна в своей постели, и не была связана. Первое, что я сделала, это проверила свой телефон. Накануне вечером Кира написала мне, чтобы сообщить, что она рано ложится спать и позже увидится со мной сегодня в университете.

Это было все. От Сина ничего. Мне пришлось потратить дополнительные тридцать минут на подготовку. Никогда раньше мне не приходилось скрывать столько синяков на теле. Запястья, лодыжки, шея, черт, они были даже на бедрах. К счастью, сейчас осень, так что я могла надеть джинсы и рубашку с длинными рукавами и тонким шарфом.

Весь день моя киска была мокрой из-за того, что мой лифчик терся о пирсинг в сосках. Я никогда не думала, что они могут быть такими возбуждающими. Каждый раз, когда я глотаю, я вздрагиваю, как будто всю ночь меня рвало алкоголем. Моя задница немного чувствительна, но это не невыносимо. Думаю, что большая часть травмы пришлась на мои плечи. Спина и руки очень болят. Слава Богу, этот день почти закончился. Как только завершится последнее занятие, я пойду домой и вырублюсь нахрен.

Я открываю дверь в класс мистера Гамильтона и вижу, что он пуст. Нет ничего странного в том, что я первая, но в аудитории кажется холоднее, чем обычно, и я начинаю дрожать. Он сидит за своим столом, опустив голову, и смотрит что-то на своем телефоне. Не говоря ни слова, я занимаю свое место.

Шум заставляет его вскинуть голову, и его темные глаза пристально смотрят на меня.

— Какого хера ты делаешь? — требует он, вскакивая на ноги.

Я оглядываюсь, чтобы убедиться, что он говорит со мной. Убедившись, что я единственная студентка в комнате, я спрашиваю:

— Прости?

— Убирайся отсюда на хрен, Элли, — кричит он, указывая на дверь.

— Да что с тобой такое? — спрашиваю я, нахмурив брови.

— Ты больше не в этом классе, — рычит Дэвид. — Убирайся к чертовой матери.

— Что? — я вскакиваю на ноги. — С каких пор?

Я не получала электронного письма, и я точно не бросала этот класс.

Он проводит руками по своим темным волосам.

— Слушай, я сделал то, что он сказал мне сделать. Я не хочу никаких проблем. Так что убирайся отсюда на хрен и не возвращайся.

— Что ты?..

Истон.

— Это Син сказал тебе исключить меня из твоего класса? — требую я.

Дэвид грубо смеется, но не отвечает мне. Я пробираюсь к его столу и хватаю его за руку.

Он наотмашь бьет меня по лицу, и я ахаю.

— Убирайся отсюда на хер, или я тебя вышвырну! — кричит он.

Я обхватываю ладонями пылающее лицо, не в силах встретиться с ним взглядом. Слышу его тяжелое дыхание, и задерживаю свое. Затем Дэвид обхватывает мое лицо. Я пытаюсь отстраниться, но он поднимает мое лицо, так что мне приходится смотреть на него сверху. Слезы обжигают мне глаза от его руки на моем лице.

— Ты гребаная шлюха.