Грешник - Шанталь Тессье

По лестнице спускается другой офицер и протягивает нависшему надо мной полицейскому пузырек с таблетками.

— Нашел это в ванной возле его тела.

— Что это?

Мужчина понижает голос.

— Виагра.

Я вздрагиваю. В прошлом году мне достаточно повезло, и ему понадобилась помощь, чтобы у него встал член. Ему было не так интересно трахать меня, когда все происходило по расписанию. Часть меня — больная часть — стыдилась того, что я больше не делаю это для него. Другая часть велела ей заткнуться на хрен.

— Кто-то отрезал его палец, — говорит другой мужчина, спускаясь по лестнице.

От пронзительного крика моей матери, последовавшего за заявлением офицера, у меня звенит в ушах. Я видела, как таинственный человек отрезал его. Он не знал, что я там была, но я была. Сначала я потрясенно молчала. Он думал, что я заговорю. Мужчина даже не представляет, как хорошо я умею хранить секреты. Один из таких секретов — сидящий напротив меня и держащий в объятьях мою рыдающую мать.

Входные двойные двери распахиваются, и в семейную комнату входят трое мужчин в солидных черных костюмах-тройках.

— Достаточно, джентльмены. Мы займемся этим дальше.

Они — Лорды. Могущественные люди, стоящие на вершине пищевой цепочки.

— При всем уважении…

— Убирайтесь на хер из дома мистера Роланда, — приказывает один из них. Его голос гремит над криками моей матери.

Я хочу его поправить. Это не дом Джеймса. Он принадлежал моему отцу, который оставил его моей матери после своей смерти. Но я не могу заставить свои губы шевелиться.

— К нам едут медики, — возражает офицер, вызвавший мне «скорую».

В дом входит еще один человек, и Лорды жестом подзывают его.

— Мы привезли своего, — он скрещивает руки на груди. — Последний раз говорю.

Понимая, что офицеры в меньшинстве, они выходят из дома, а Лорды следуют за Линкольном наверх, где лежит тело.

Доктор подходит ко мне, а моя мать падает на диван, и меня раздражают вырывающиеся у нее из груди рыдания. Неужели она действительно не знала, каким человеком он был? Я думала, мама разыгрывает спектакль. Притворялась, что любит его, потому что должна была. Наверное, я ошибалась.

В последний раз я видела Линкольна два года назад. Но я крепко сжимаю рукой кусок стекла совсем не поэтому. Зазубренные края врезаются в кожу, и дыхание учащается от боли.

— Почему он здесь? — требую я.

— Элли, — ругает меня мама. — Не говори так. Мне очень жаль, Линк.

— Все в порядке. Это будет адаптация для всех нас.

— Адаптация? — я повторяю это слово, и мой взгляд падает на бриллиант на ее левой руке. От рези в груди у меня перехватывает дыхание. — Мама…

— Лора, у нас проблема на кухне, — говорит ее шеф-повар, прерывая меня.

— Я сейчас вернусь, — мама похлопывает Линкольна по груди и выходит вслед за ним.

Он опирается руками на стол напротив меня, не теряя времени.

— Привет, Элли. Сколько лет, сколько зим.

— Могло быть и побольше.

Я сглатываю, язык вдруг становится тяжелым.

— Убирайся из этого дома, — добавляю я, не обращая внимания на дрожь моего тела. Джеймс, может, и трахал меня, но он не торопился залезть мне под кожу. Заставляя меня поверить, что он мне нужен. Линкольн не такой человек.

Он ухмыляется.

— Ты что, не видела кольцо, малышка?

Я вздрагиваю от этого прозвища.

— Папочка дома. И судя по тому, как ты себя ведешь, я вижу, что ты забыла уроки.

С моих губ срывается крик, и я еще глубже вжимаюсь в кресло, пытаясь отстраниться от него.

Линк опускает взгляд на мою руку и ухмыляется.

— Я вижу, что у тебя уже идет кровь.

Слезы затуманивают мое зрение, а горло сжимается, затрудняя дыхание.

— Когда я доберусь до тебя, эти шесть лет с Джеймсом покажутся раем.