Ты - моя слабость - Джи Спот

Я сама не заметила, как очутилась на коленях у Генри, а он нежно гладил меня по спине.

— Пойдём внутрь, — мягко сказала он.

— Да, идём…

Он отвёз меня внутрь на своей коляске, а я держалась за его футболку так крепко, будто боялась, что он прогонит меня.

— Тебе надо переодеться…

— Не хочу, — безразлично ответила я, прижимаясь к нему сильнее.

— Вся одежда грязная и порванная, и твои волосы, — он тяжело вздохнул. — Ты обращалась в полицию?

— Нет…

— Плохо, — Генри нахмурился.

— Да что толку от этого?

— Боюсь, что ты в опасности, — он мягко приподнял мой подбородок своими прохладными пальцами.

— Да кому я нужна?

— Посмотри, что с тобой сделали, — в его взгляде читалась боль, когда он осматривал мои сбитые руки. — Я не могу никак защитить тебя, а если нападавший сделает это снова?

— Это какой-то малолетний наркоман, не бери в голову, — отмахнулась я. — Никто его и искать не будет… Подумаешь, пропала сумка у какой-то русской…

— Давай-ка переодевайся, но одежду оставь, не выбрасывай, вдруг понадобится. Свидетели были?

— Ну перестань… К чему это? — нахмурилась я.

— Я боюсь за тебя…

— Да с каких пор тебе есть до меня дело? Ты столько времени меня игнорировал, — я ткнула кулаком в его костлявую грудь.

— Ты… Ошибаешься, — глаза Генри были полны горечи.

— Мы с тобой даже не пересекались в эти дни. С чего вдруг такая забота?

— Ирина, — Генри застонал и прикрыл Глаза, затем сделал глубокий вдох и тихо произнёс. — Да я как маньяк слежу за тобой, — он снова открыл глаза, и теперь смотрел на меня. — Каждый раз жду, пока ты придёшь, даже спать не ложусь…

— Чушь… Спишь как сурок, даже носа не покажешь из своей комнаты, — я начинала сердиться от этой наглой лжи.

— Ну же… Как быстро я сегодня подошёл к двери? — нахмурив брови, спросил Генри.

— Почти сразу…

— Потому что я сидел возле неё! Ирина, это дикость, так следить за человеком, но я ничего не могу с собой поделать, — он грустно вздохнул, и откинулся на спинку своего кресла, отстраняясь от меня.

Я коснулась ладонью его лица, и мягко повернула к себе, в голубых глазах дрожала плёнка слёз.

— Можешь…

— Ирина, — он выдохнул имя в мой открытый рот, которым я прильнула к его губам.

Генри попытался меня остановить, но это было сопротивление хрупкой ели на склоне под натиском лавины. Я хотела его не просто физически, а всей душой, поглотить его, слиться с ним, стать одним целым. Оказавшись побитой и сломленной, я будто преодолела какой-то барьер для него, стала равной, и он позволил себе то, чего так страстно желал.

— Остановись… Ты травмирована…

Но я спускаюсь на колени перед ним, и покрываю поцелуями его бёдра, двигаясь выше.

— Пожалуйста, нет! — выкрикнул он в панике.

— Упёртый болван, — зарычала я, сурово глядя на него снизу вверх.

Я встала с коленей, и оттолкнула его вместе с коляской, так что она ударилась в стену. Голова Генри дёрнулась как у тряпичной куклы.

— Ты тоже этого хочешь!

— Да!!! Да, мать твою, хочу! — он вдохнул больше воздуха, его голос охрип, и стал грубее. — Хочу с первого дня, тогда в зале! Каждыйгрёбаныйдень своейгрёбанойжизни! Довольна?!

Я видела как его глаза блестели от ярости и желания.

— Но этого не будет! Ничего не будет! — он рубанул рукой воздух, будто отсекая меня от себя.

— Пошёл ты! Ты просто слабак! — высокомерно бросила я.

— Да и инвалид, и урод, и немощный… Так и есть! — его голос изменился, таким я его ни разу не слышала, низкий, грубый, злой.

— Говоришь у меня грязная одежда да! Давай я сниму её!

Расстёгиваю свои юбку, и скидываю на пол.

— Остановись! — Генри закрывает глаза рукой.

Долой порванную водолазку в пятнах крови. Стою в одном белье перед ним, сердце бешено колотиться.

— Ирина, стоп! Хватит! — он смотрит только сквозь пальцы.