Вернуть Небо - Alexandrine Younger

— Где мы сейчас? У Софы с Пчёлой сидим, от жары спасаемся, — только Вити след пропал ещё утром, а Софка смотрит на Лизу как на врага народа, не меньше. Тома, собственно, тоже недалеко ушла. — Привет девчонкам передать? А как иначе, дамский угодник! Софа целует тебя в твои грузинские щёки, да, дорогой, как обычно! Тому обниму, конечно. Приедешь? А, ладно, пока не думаешь? Поняла…

Разговор ни о чём продлился ещё две минуты, пока Сванадзе не отключился.

Лиза не могла продолжать беседу хотя бы потому что Софа и Тома обсуждали не самую приятную для неё тему, которая, как им казалось, грозилась обернуться стальным клинком в бок. В переносном смысле, разумеется, но Павлова и сама понимает, что дела для неё плохи. Она влипла, если кому-то не всё равно. А что-то ей подсказывало, что так оно и будет, так оно и есть. Надо же знать этого человека, жить с ним под одной крышей хоть малое время, понимая, что если ему надо — он докопается. В этом весь Космос.

Несмотря на то, что Лиза до последнего будет настаивать: в положении, в котором она оказалась в свои юные девятнадцать, иного выхода…

Не было?

Кому она была нужна?!..

Кроме Ёлки, для которой навечно осталась большим ребёнком.

— Ситуация не из приятных, Лиз, — первой делает вывод Филатова, с грустным видом размешивая сахар в чашке.

В последние месяцы её редко увидишь в ином настроении, но на неделе она держит себя мыслью о том, что должна собрать своих подруг и друзей мужа вместе. Дай бы Бог, что почувствовав то, что близкие едины, Валера стал выздоравливать. Но пока никаких гарантий. Надо набраться терпения.

Терпения!

Но где его взять?

— Ситуёвина хреновая, Том, а наша краса по телефону лялякает и делает вид, будто позавчера ни хрена не произошло… И что теперь будет на даче? — Софа в бешенстве. Она понимает, что новый скандал захлестнет их близкое окружение уже очень скоро. Но куда Лизе деваться с космического корабля?

Билет, аэропорт, Питер?

Вариант заранее обреченный!

— Что ещё делать? Живу дальше, — Лиза пытается не выдать растерянности, которая сковывала её, стоило обратиться к волнующей теме, которая вот-вот обретёт свою, казалось бы, потерянную актуальность. — Но кто бы мне поверил, дуре ленинградской? Тогда, сейчас? Да что я вам заливаю? Как будто ничего не знаете!

— Я тогда тебе ещё говорила в девяносто первом, когда к тебе ездила, — Тома готова отчитать Лизу, как непутевую школьницу, — что это всё неправильно, нельзя, нечестно. Не должно было так сложиться. Тебе и Валера говорил, что молчит исключительно из-за уважения к тебе и твоей семье! И что сейчас? Лучше?

— Мы не жалуемся, — сделанного не исправить, — спросит — отвечу честно. Но нужно ли это ему? Хотел ли? Вижу я, как некоторые по нему плачутся, а толку?

— Вот человека-то нае… Обманули!

Пчёлкиной жаль Космоса. Честное пионерское. Вопреки тому, что и она — действующее лицо фарса, автором которого являлась её обиженная золовка.

Лизка что-то там себе надумала, отсекла Коса за худые слова и горькие обиды, а он по итогу со следачкой ошивается от безысходности и сильнее во все тяжкие ныряет. Нет, чуда бы не случилось, если Лиза в молчанку играть перестала, ведь также бы и жил по понятиям, но с оглядкой на то, что есть ради кого стараться. Серьезный же мальчик!

— Софа!..

Тома и Лиза хором пытаются утихомирить матерный фонтан, бьющий из подруги.

— А что «Софа»? Что? Скажите мне ещё раз, что я не права! — и в чем жена Пчёлы на правду не укажет? Если она на поверхности. — Тебе же первой прилетит кирпичом, мамаша, у Арьки язык в свои года отлично подвешен. Ты дала ей самостоятельность, одна дома она у тебя в шесть с половиной сидит и во дворе ворон считает? Ну и что ты удивляешься, что она такая проныра? Да иначе не умеет, в тебя пошла! Ещё и Ёлка…