Итак, несмотря на мою усталость и странное ощущение в животе, предупреждающее меня, что, возможно, мне лучше сегодня не появляться, я пришла в бар в «Дорчестере», где, по ее словам, она была. Теперь я останавливаюсь с рюмкой текилы на полпути ко рту, и — черт возьми, черт возьми, черт возьми! — я точно знаю, что мне не следовало приходить.

Конечно, я здесь для того, чтобы успокоить ее, подбодрить и заверить, что все хорошо; и если бы это была любая другая невеста, я бы подняла ей настроение и сказала, что да, она делает абсолютно правильный выбор. Но это Лайла. Это та женщина, которую я стала считать своим другом. А я не лгу своим друзьям.

— Айла? — Лайла наклоняется через стол. — А ты как думаешь?

— Ммм… — я подношу стакан с текилой ко рту и осушаю его. Потом кашляю, и кашляю, пока слезы не бегут по моим щекам.

— О боже, вот. — Она пододвигает ко мне бутылку пива, я хватаю ее и залпом выпиваю половину содержимого. Не то чтобы это успокаивало жжение в моей груди; это не имеет никакого отношения к тому, как я собираюсь ответить на этот вопрос, верно? Я ставлю бутылку обратно на стол, следя за тем, чтобы она стояла точно на том круге влаги, который был оставлен ранее.

— Ты в порядке? — Она вглядывается в мои черты. — Хочешь немного воды?

Я вытираю слезы со своего лица.

— Я в порядке. — Я прочищаю горло.

— Хорошо. — Она улыбается.

Я пытаюсь повторить изгиб ее губ, но мышцы моего лица словно застыли. Не спрашивай меня больше, пожалуйста, не спрашивай меня…

— Итак, что ты думаешь? Должна ли я выйти замуж за Лиама? — Ее тон серьезен. Кожа вокруг ее глаз растягивается. Она выдерживает мой взгляд, и, о боже, она не собирается принимать молчание за ответ. Она хочет, чтобы я высказала ей свое мнение. Я знала, что неправильно переступать границы моих профессиональных отношений с Лайлой. Но как бы сильно я ни ненавидела ее будущего мужа, у нас с ней завязалась замечательная дружба.

Когда она познакомилась с Лиамом Кинкейдом и между ними завязался бурный роман, кульминацией которого стало то, что Лиам сделал ей предложение, светские дамы, как в Великобритании, так и по ту сторону океана, встрепенулись и обратили на это внимание. Кроме того, отец Лайлы дал супругам свое благословение. В конце концов, Лиам — один из самых завидных холостяков в мире, один из немногих, кто может встретиться с ним лицом к лицу и обменяться долларами.

Жаль, что его отношение больше подходит для неотесанного болвана. Он сразу же меня невзлюбил, как только он открыл рот. У него голова так глубоко засунута в задницу, что его нужно поколотить, чтобы она высвободилась, а это может даже не сработать. На самом деле, я так сильно ненавижу этого человека, что чуть не отклонила их просьбу быть организатором свадьбы на этом концерте — и это о чем-то говорит, учитывая, что это тот проект, от которого у каждого менеджера мероприятий в мире текут слюнки. И я поняла это. И я намерена сохранить его.

— Ммм, Лайла… Не уверена, что я тот человек, с которым тебе следует говорить об этом.

— Ты тот самый человек, с которым мне следовало бы поговорить об этом, — парирует она.

— Каким образом? — Я прищуриваюсь, глядя на нее.

— Мои так называемые «друзья», — она делает пальцами воздушные кавычки, — слишком ошеломлены моими деньгами и статусом моего отца, чтобы сказать мне, что они на самом деле думают. Что касается моей семьи? — Она рассекает ладонью воздух. — Им наплевать на мое счастье. Они просто хотят сохранить статус семьи. И с этой точки зрения Лиам — находка.

— Он — находка с любой точки зрения. — Я отвожу взгляд.

— Видишь? Ты даже не можешь встретиться со мной взглядом, когда говоришь это, — она выпячивает подбородок.

Я поднимаю руки.

— Просто пытаюсь сказать тебе, что все о нем думают.

— Но это не то, что ты о нем думаешь.

— Ммм, нет? — Я потираю затылок. — Но мое мнение здесь действительно не важно.