Девушка в наушниках - Эли Нор (2020)

Я провела ладонью по стене около своей головы. Ладонь болела, но холод усмирил жжение.

Теперь я знаю, как чувствуют себя слепые люди. Темнота.

Я всегда думала, что слепой человек видит только темноту и ему, наверное, страшно. Он слышит разные звуки, чувствует, но не видит. Я закрывала глаза и представляла, что слепая. Вечная темнота. Таким людям нужна помощь. Вот слепой держит кого-то за руку, а вот его отпускают и все…кромешная темнота заполняет тебя. Ты не чувствуешь поддержки. Ты паникуешь. Я бы паниковала. Я паникую.

А если ты паникуешь, ты тонешь. Вот и я тону…

Воскресенье, 15 сентября 2019 года

Говорят, что мы видим свое отражение в пять раз лучше…Кто-то говорит, что худше…Я же говорю, что все зависит от нас. Ты смотришь в зеркало и улыбаешься или хмуришься и отворачиваешься? Мне не нравятся мои искусанные губы. Мне не нравятся мои раненые руки. Мне не нравятся мои заплаканные глаза.

Но что-то есть в этом прекрасное. В моем бледном лице и пустом взгляде. В моих распущенных волосах. Так теплее. Одежда не помогает. Я всегда чувствую холод.

Я подула на него, зеркало стало мутным, однако вскоре оно снова стало прежним.

— Эльвира? — осторожно позвала меня Анастасия Александровна.

Как будто боялась, что я стану агрессивной, если она меня нормально позовет. Как будто я стану невменяемой. Это бесит.

Я медленно перевожу взгляд на женщину в зеркале. Она сидит за столом. Мужчина стоит около нее. Еще один мужик в полицейской форме и с оружием стоит около дверей.

— На нас смотрят? — спрашиваю я.

Зеркало огромное и выглядит чистым и новым.

Было бы красиво разбить его в центре. Чтобы расходились тонкие трещины. Паутина трещин росла и ширилась. Я думаю, было бы красиво…

— Девочка…

Начал говорить мужчина, но я его перебила.

— Я не видела тату. Думаю, их не было.

Одинокая слезинка скатилась по щеке. Я ее вытерла ладонью.

— Эм…они были высокими и сильными.

— Шрамы? Ты слышала имена? — спросил настороженно он.

— Настя, Анна, Александра, Дарья, — прошептала я.

— Что?

Психотерапевт встала и подошла ко мне.

— Это имена девушек? — спросила она.

Ее отражение было взволнованным.

— Ты сможешь опознать их? — спросил мужчина, стоя на месте.

— Девушек или похитителей? — спросила я, обводя пальцем на зеркале невидимый узор.

— Было бы хорошо, — сказал и прокашлялся мужчина. — Если ты не можешь подробно рассказать нам их внешность и создать фоторобот, то мы будем искать правонарушителей поблизости и ты будешь показывать пальчиком. Больше от тебя ничего не требуется.

— Перестаньте, — возмутилась Анастасия Александровна.

— Девочка психически больна и…

— Заткнитесь, Владимир Григорьевич…

— Знаете скольких девушек эти ублюдки поубивали?! — крикнул разъяренно мужчина. — Она единственный свидетель! Единственная выжившая и единственная зацепка, которая может привести нас к ним! Я уже тринадцать лет нахожу изувеченные трупы молодых девушек. Тринадцать! И улик нету! Ничего кроме трупа!

Мужчина глубоко вздохнул, сжимая и разжимая кулаки.

Я обернулась, переводя взгляд от его отражения на него настоящего. Он пристально и зло смотрел на меня.

— Вы даже не представляете, что она там пережила. Ужасные вещи. А вы только пугаете ее еще больше, — защищала меня женщина.

— Я просто делаю свою работу, — раздраженно сказал он и вышел из комнаты.

Он бы сейчас рассмеялся.

Улыбка сама появилась на моем лице.

Я заметила удивленный взгляд женщины и прикрыла ладонью рот.

— Извините, просто вспомнила кое-что. Это нервное.

— Я понимаю, — с жалостью сказала она и положила руку мне на плечо.

Я отошла от нее и осторожно села на стул. Обняла себя руками.

Покусала губы, чтобы исчезла улыбка и продолжила рассматривать себя в зеркале.

Женщина присела около меня.