Роковая женщина - Ирина Бесараб

— Да. В отличие от мечей самураев, на клинке шиноби — гатаны, не было жолоба для стека крови и красивой гравировки. Меч со стоком при рубке издает характерный свист, который может выдать шиноби врагу.

— А что это за странные кольца с выступами? — указала она рукой на металлические кольца, что свисали со стены.

— Это кольцо называется рогатый палец — какуте. Оно надевается на средний палец. Надетое шипами наружу, оно превращало удар кулака в дыхание смерти. Во время схватки, ниндзя было достаточно обхватить запястье или лодыжку противника, чтобы пробить кожу и яд проникал в кровь. Какута было любимым оружием женщин-ниндзя.

— Не сомневаюсь, я бы и сама не против приобрести такое, — не подумав, воскликнула Дива, а потом сразу запнулась, пугливо косясь на Химари.

Однако Химари не обратил внимания на ее слова или сделал вид, что остался безразличен.

— А вот это Нагата, — сказал Химари, указывая на холодное оружие с длинным до двух метров древком, к которому крепился клинок длиной шестьдесят сантиметров. — Это оружие ранее считалось основным у женщин из самурайских родов.

Сай, трезубец на рукоятке с длинным центральным клинком, очень удобное оружие в ближнем бою. Их используют по три штуки. Одно как метательное, а два в бою.

Сюрикены ниндзя использовали превосходно: из любой дистанции, при любом освещении и любой позиции. Цель никогда не уходила живой, она вообще уже не могла идти, было некуда. Методы метания сюрикенов превратились в отдельное искусство.

— Хотелось бы мне хоть раз взглянуть на настоящего ниндзя.

— Поверь, это не лучшая из идей. Встреча с опытным воином ниндзя неминуемая смерть. Никто еще не уходил живым после встречи с ними. Способности полностью обученного ниндзя выходили за рамки общедоступных, а его контроль над собственным телом был просто поразительным. Ниндзя умел замедлять сердцебиение по собственному желанию, контролировать свое дыхание, освобождаться от веревок и цепей, а также пробегать большие дистанции. Ниндзя также были прекрасными актерами, которые могли изображать любого человека.

— Вы, наверное, очень привязаны к своим традициям и семейным связям? — сухо изрекла дива.

— Да. Узы рода для нас священны. Долг перед родом передается из поколения в поколение. Традиции, секреты и долг. Мой дед свято чтил наши традиции и заботился о благополучии семьи. Мой отец…, а теперь пришла моя очередь.

Дива заметила, как вздрогнул голос Химари на слове отец.

— Твой отец?

— Мои родители погибли в авиакатастрофе, когда мне было всего лишь пять лет. Я почти не помню их лица, но иногда в памяти всплывают нечеткие, однако такие родные и теплые образы. У меня больше никого нет. Все близкие погибли или умерли. Остались лишь далекие родственники из рода Кацума.

Дива смущено опустила глаза. Она понимала его боль. Ведь у нее тоже никого не было.

— Прости, это тяжело, я знаю, — прошептала сдавлено она.

— А твои родные?

— Их больше нет.

Дива отвернулась. Горечь сдавила горло. Почему именно сейчас ей вдруг стало так грустно, жалость к себе нахлынула волной.

— Ты также как и я одиночка. Это нас и сближает.

Его слова словно огнем обожгли ее. В голове молниеносно всплыли те же слова, только произнесенные другим человеком.

— «Мы обе одиноки, это нас и сближает».

Нежный голос и лучистая светла улыбка, возникли перед глазами Дивы. Боль пронзила сердце. Она старалась все забыть, но сегодня это вновь всплыло и накатило мощной волной воспоминаний и вины.

Химари слегка дотронулся до плеча девушки. Дива вздрогнула.

«Имеет ли она право на личные связи? В прошлый раз, когда она позволила себе приблизиться к человеку, все закончилось трагически».

— Нет! — воскликнула она. — Одиночество не сближает никого. Все люди разные.

— В тебе говорит сейчас боль одиночки.