Эх, эти лагерные расставания всегда давались ей слишком тяжело.

— Конечно, мам. Буду звонить каждый день, я обещаю, — заверила я маму, оставляя поцелуй на ее мягкой щеке.

Моя самая любимая улыбка на губах мамы и тоска отступила моментально.

— Так как я мужчина, слез лить не стану, но предупреждаю Лариса, — и он угрожающе выставил указательный палец, обращаясь к маме, — еще не много и я пущу слезу, если ты не прекратишь.

И мы с мамой на пару разразились громким смехом, наблюдая за грозным выражением на лице отца.

— Папа прав, мамуля. Я ведь уже через три недели вернусь. Время пролетит незаметно вот увидишь. Даже щеки высохнуть от слез не успеют как я уже буду стоять с чемоданом возле дома, — бодро сказала я, теперь уже обнимаясь с отцом.

Привычный поцелуй в лоб и я вновь расплылась в улыбке. И казалось даже в тридцать лет я не смогу обходиться без этих заботливых поцелуев.

— Я буду скучать, моя дорогая Агата.

— И я буду скучать, мой дорогой папочка, — прошептала я, из-за всех сил пытаясь обнять его полностью, но отец был слишком большим для моих коротеньких и маленьких ручек.

Моя дорогая Агата. Мой дорогой папочка. Наша с отцом фишка. Уже и не помню откуда это пошло, но мы с отцом с детства так друг друга называем. Например за столом отец говорит "Моя дорогая Агата, передай, пожалуйста, соль". А я ему в ответ "Конечно, мой дорогой папочка". Наша с ним глупость, но такая привычная.

— Все, огонек мой, будь умницей. И я тебя очень люблю, — напоследок вцепилась мама в мои плечи.

И я так же сильно обняла ее в ответ, зажмуривая почему-то глаза. Умиротворенная улыбка застыла на губах. Тепло в сердце согревало весь организм. И казалось только от этих людей я способно получить так много любви.

— Агата, — раздался голос где-то позади, но я не могла отпустить маму.

Дайте мне еще одно минутку. Всего одну. Мы ведь еще даже не попрощались…

— Агата!

— Ааа, — вскрикнула я, натыкаясь на свое отражение в зеркале. И уже в следующую секунду на озадаченное лицо Станислава Олеговича.

Мозг за секунду отрезал меня от всех воспоминаний, стирая любую уязвимость во взгляде.

— У вас все в порядке? — вскинув бровь поинтересовался босс и я нервно сглотнула.

— Д-да, я просто задумалась.

— Помочь? — и кажется мой недоуменный взгляд вынудил его уточнить. — С платьем?

Быстро завела руку за спину, чувствуя подушечками пальцев голую спину. Черт! Замок застегнуть забыла.

— Буду признательна, — выдавив из себя улыбку сказала я. Варианта отшить его у меня точно не было.

Станислав Олегович сделал шаг ближе ко мне и я задержала дыхание. Скулы напряглись вместе со всем телом, словно оно учуяло хищника, который подкрадывался все ближе и вот-вот готов был напасть. Именно так я и чувствовала себя после увиденного вчерашним вечером.

Теперь любое движение босса отдавалось нервозом в каждой клеточке организма. Рядом с ним сердце без конца чувствовало какую-то опасность из-за чего этой ночью я даже не смогла уснуть.

Перед глазами стояла одна и та же картинка… Мой босс убивает человека. Безжалостно стреляет ему в голову. И я знаю, что ему было ни капли не жаль. Знаю. Потому в том взгляде, что я увидела… Там не было и капли раскаянья. Не было сожаления. Не было и грамма застывшей жалости. Словно убить человека для него было в порядке вещей. Как, например, для обычного человека переключить канал на телевизоре.

И было страшно осознавать, что человек, который сейчас стоит за моей спиной совсем не имеет сердца. Не способен чувствовать хоть что-то светлое. Было ужасно страшно осознавать, что у человека за моей спиной внутри лишь беспробудная тьма. Мрак, что превратил его в безжалостного убийцу. Это страшно, но на деле все выглядело именно так.

— Готово, — и я вновь всплыла на поверхность, натягивая на лицо улыбку.