Я понимаю, что женщина боится за своего племянника, что скрывать, я тоже безумно боюсь потерять Акима, но если подумать Марк Егорович прав и существенных доказательств у нас нет.

— Я думаю вы правы и нам нужно рискнуть.

— Что!? Нет! Вы оба сошли с ума!

Нам с полковником долго пришлось уговаривать Надежду Семёновну и она всё же сдалась под нашим натиском и признала, что мы правы.

Остаток дня мы поговаривали весь план действий, у нас был только один шанс и всё должно пройти именно так, как мы задумали.

Прошла ещё неделя, прежде чем нам представился шанс всё устроить. Акима наконец-то перевели в обычную палату и теперь к нему можно было приходить, хотя меня к нему ни разу не пустили больше. И всё из-за Нины, она однажды застала меня, когда я разговаривала с уже знакомой медсестрой о состоянии Черкасова и устроила грандиозный скандал. Кричала, что я абсолютно посторонний человек и она подаст в суд на больницу за распространение личной информации. Мне хотелось вцепиться в её крашенные волосы и повыдирать их, но я сдержалась. Все новости мне рассказывала Надежда Семёновна, она же настояла, чтобы её племянника положили в отдельную палату, где уже была установлена камера. К ни го ед. нет

Марк Егорович установил круглосуточную охрану, которая следила за камерами в соседней палате и должна была среагировать моментально. Оставалось лишь ждать, но знали бы вы, как это сложно.

В тот день мы с тётей Акима договорились встретиться у больницы, она обещала провести меня к Акиму, я так хотела увидеть его хоть одним глазом. Летела в больницу, как на крыльях, когда мой телефон зазвонил.

— «Алло»

Голос Надежды Семеновной раздался в динамике телефона.

— «Есения, детка ты где?»

Голос дрожал и я сразу поняла, что-то случилось.

— «Аким в порядке?»

— «Пока да, но мне так страшно…»

Я сбросила вызов и практически побежала от остановки к больнице. Через минут семь я была на месте, Надежды Семеновной нигде не было видно и я пошла ко входу.

— Есения! Мы здесь!

Дверь автомобиля, который стоял на парковке открылась и Марк Егорович позвал меня.

— Иди сюда, успокой Надю, а то она нам всю операцию сорвет.

Мои глаза увеличились от его слов и я поняла, почему женщина так переживала.

— Она там уже минут десять.

Тётя повернула мне экран ноутбука и я могла видеть всю палату, на кровати лежал Аким, его нога была в гипсе от голени, до бедра, правая рука тоже была в гипсе, торс мужчины был перемотан эластичным бинтом, голова перевязана. Сердце кровью обливалось видеть его таким.

Я молча наблюдала за супругами через монитор, сначала они просто разговаривали, Нина сидела рядом и улыбалась.

— О чем интересно, они говорят?

Мне тоже было хотелось это знать. Потом Аким, что-то сказал своей жене и она вскочила с кровати, начала кричать и размахивать руками. А потом произошло то, чего мы так боялись.

Нина достала из сумки шприц, покрутила им у лица Акима, а потом подошла к капельнице, воткнула иглу в то место откуда капает лекарство, я дернулась от страха, но в этот момент в палату ворвались двое мужчин и в один миг скрутили Нину Черкасову.

Быстро убрав ноутбук с колен мы вместе с Надеждой Семеновной побежали к палате. В коридоре столкнулись с Ниной.

— Ах это ты старая дура! Добилась своего? И что рада!

— Счастлива! А ты сука такая сгниешь теперь в тюрьме!

Крашеная перевела взгляд на меня и засмеялась.

— А ты думаешь, что нужна ему? Идиотка! Глаза открой! Он поспорил, что переспит с тобой, так что не мечтай, что он на тебе женится. Поняла?

Её слова попали в цель. Почему-то я была уверена, что она сказала правду. Нину увели, а я с тоской посмотрела на дверь палаты, а потом развернулась, чтобы уйти из отделения и следом из больницы.