Она повернулась, бросая жарить бекон. Ее брови нахмурились, рот сжался в тонкую линию.

— Ты ведь еще не уходишь?

Я мягко улыбнулся, подходя ближе, мне нужно было, чтобы она была в моих руках.

— Нет, Ри. Не раньше, чем сегодня поздним вечером.

— Фух, — пробормотала она и прижалась ко мне, обвив одну руку вокруг моей талии, в то время как другой все еще сжимала лопатку.

Я посмотрел на нее.

— Должен ли я волноваться?

Она засмеялась.

— Нет, по крайней мере, пока. Но, за что ты извиняешься?

— Репортер кое-что раскопал. Он знает, что ты владеешь этим домом, и, что теперь я живу здесь. Он сложил два плюс два и решил, что ты моя девушка.

Она закусила свою нижнюю губу. Ее глаза излучали тепло.

— И это проблема, потому что?

Мои брови подскочили.

— Тебе все равно?

— Ну, да? А не должно? Я имею в виду, я же твоя… твоя девушка, верно?

— Да. Черт, да. Но быть со мной означает, постоянные фото без твоего ведома и разрешения. Постоянно быть преследуемой папарацци. Иногда это похоже на ад на Земле то, что они могут раскопать на тебя, или то, за каким занятием они могут тебя словить.

Она пожала плечами. Потянувшись вверх, она поцеловала мой подбородок, а затем повернулась в моих руках, чтобы перевернуть бекон.

— Тогда я буду держать рот на замке и прослежу за тем, чтобы некоторое время не пользоваться услугами проституток.

Я фыркнул со смеху. Положив руки на ее бедра, я прижал свое тело к ее спине.

— И часто ты кадришь проституток?

Она размахивала лопаткой в воздухе.

— Ну, это обычное занятие для нас с Брук по вечерам, каждую субботу, но мы можем воздержаться ненадолго. Это сближает, знаешь ли. Разговаривать со шлюхами и делиться ими.

Улыбаясь, как идиот, я наклонился и поцеловал ее в шею. Я почувствовал ее дрожь.

— Боже, я люблю тебя и то, что ты говоришь.

— Что, потому что мне нравиться снимать проституток вместе с лучшей подругой? — Она посмотрела через плечо и усмехнулась. — Не думай, что можешь поучаствовать в наших планах. Это только для девочек, мистер.

— Я никогда бы не стал.

— Хорошо. — Она поцеловала меня в щеку и вернула свое внимание к приготовлению пищи. — Но, честно говоря, Картер, ничто и никто не сможет помешать мне быть с тобой.

Они могут делать снимки и задавать вопросы сколько им угодно. Это не изменит моих чувств к тебе, никогда.

У меня не было слов. Вместо этого, я крепко сжал ее в своих объятиях и молился, чтобы так все и осталось.

С тех пор, как мы съели бранч, приготовленный Риган, мы отправились за покупками.

Она сказала, что должна запастись конфетами для своего класса, потому что приближаются экзамены, и она подкупала своих детей лакомствами, если они правильно отвечали на вопросы в преддверии экзаменов.

Мы шли рука об руку через торговый центр. Мы привлекали внимание людей, что для меня не было чем-то новым. Но я заметил парня, прячущегося за высоким растением в горшке с нацеленной камерой. Мэл, должно быть, распространил информацию.

К черту все.

— Эй, мистер.

Мы остановились и повернулись, чтобы обнаружить мальчишку, лет пяти, смотрящего на меня.

— Привет, малыш. Что случилось?

Мальчик улыбнулся, чуть не сломав при этом челюсть.

— Ты Картер, футболист?

— Да, — кивнул я, улыбаясь ему.

Он посмотрел на свою молчаливую маму, стоящую позади него.

— Видишь, ма. Я же говорил, что это он. — Он повернулся ко мне. — Я говорил маме, что это ты, а она не верила. Но это ты.

Я засмеялся.

— Это так.

— Ты можешь дать мне автограф? Мой папа тоже большой поклонник.

— Конечно, могу. У тебя есть что-то, что можно подписать?

Он посмотрел на маму, которая рылась в своей сумке. Когда она подошла с пустыми руками, его плечи поникли. Он посмотрел на меня со слезами на глазах.

— У нас ничего нет.