— Восемь лет назад нас отправили далеко, на Филиппины. Тогда был 2001 год, время шло ближе к зиме. Я не мог подумать, что мы попадем в горячую точку военных действий, как оказалось, это и не предусматривали. Нас славно учили бороться с терроризмом, я твердо стоял на том, чтобы взять все самое лучшее и успеть написать тебе последнее письмо о том, что я не смогу никак связаться с тобой, потому что война начиналась серьезно и все возможные попытки связи обрывались. Меня часто ловили с листками бумаги, публично ругали и долго держали в закрытых помещениях. Я хотел воевать, учиться новому, но из-за своего поведения часто оставался один, но как же это сыграло против меня потом… — сказал с сожалением Денни.

Кэрол задержала дыхание и продолжала слушать.

— Я полноценно вернулся в свой отряд, часто сам пытался повторять то, чему научили других, и так, маленькими шагами встал в одну линию с другими. Начался самый сложный период службы. Филиппины подозревали нас в развертывании второго фронта, а мы все готовились, подготавливая антитеррористические операции. Наши самолеты начинали стрельбу, а моя армия старалась пройти на земле, не привлекая за собой внимания. Так мы и оказались внутри адского круга. Доставляли все больше снарядов, а военные, которые прилетали, тоже помогали нам. День за днем начинались большие взрывы. Я видел ужасные вещи, Кэрол, мои товарищи лежали в крови, их конечности были разбросаны по всей территории врага. Именно тогда, в то время, я собрался духом и не хотел умереть здесь. Это была не моя земля, не мой дом, я просто не мог оставить всех. Я жил мыслями с вами, а в моей душе была ты, моя единственная вера. Мне не нужно было никого тогда, я сражался достойно, не жалел ни одного врага, шел, убивая чужих.

— Денни… — сказала Кэрол, которая едва сдерживала слезы.

— Там, на войне, плевать на все…там забываешь то, что было раньше. Есть только одна цель-защита страны. В те моменты нет совести, нет сожалений, нет печали. Есть только сила, кровь и оружие, вот новый дом, вот вера и семья. Я не стал жестоким, но война воспитала во мне смелость, наверное, от этого я сейчас не боюсь и самого страшного. Но и смелости я научился не сразу, а только тогда, когда начался ужасный этап моей службы. Меня и моего товарища взяли в плен. Остальных застреливали, не раздумывая. Но нас держали долгое время. Ели мы лишь то, что кидали нам эти твари. Я получил удар, который немного повредил мою грудь, но стоял крепко. А мой товарищ был сильно ранен, отчего и скончался к следующему вечеру. Я держался стойко в надежде, что за мной и за трупом юного солдата вернутся. Так и случилось. За нас внесли крупную сумму денег и малейшую часть хорошего оружия. Даже не знаю, почему они решили вернуться за нами. Может быть в этом и заключается присяга в армии. Так вот, потом меня отправили в первое здание военного училища, там я хорошо оправился и уже твердо и ровно стоял на ногах. Был 2002 год, я писал много писем, но никогда не получал ответа. Я не мог думать ни о чем. А все так же грезил о тебе, хотел вновь вот так увидеть тебя и крепко, крепко обнять… — Денни сел рядом с Кэрол, взяв ее руку.

— Но что же было с письмами, Денни? Я ведь даже и не получала ни одного, — удивленно спросила Кэрол.

— Кэр, я просто не стал разбираться в этом, ведь понимал, что мой брат в любом случае забрал тебя, и возвращаться туда, в то место, когда вы уже могли быть вместе… Нет, я бы точно все испортил, даже если бы я желал счастья вместе с тобой, то и твое счастье стало бы для меня покоем.

— О каком счастье идет речь, Денни! — громко сказала Кэрол. — Я все эти годы только и жила мыслями о твоей гибели. Зачем ты поступил так со мной? Ты не видел моего счастья, а сам придумал его, как же ты эгоистичен!

— Да, я буду соглашаться с каждым твоим словом, ты имеешь право сейчас кричать на меня, ведь я понимаю, все понимаю, Кэрол. — Я струсил и оставил тебя одну, — сказал Денни, убрав руку Кэрол от себя.