Адриано - Оливия Торн

Я вижу обиду на его лице, и это убивает меня.

Но я не собираюсь ставить его в ситуацию, в которой он может умереть.

По крайней мере, у меня есть шанс, как бы сильно папа этого не желал.

К сожалению, единственным способом заставить его замолчать, было напомнить ему о том, как он подвел меня в прошлом.

Как бы больно ни было видеть его реакцию.

Но это срабатывает.

Он просто сидит с выражением стыда на лице и больше ничего не говорит.

Но Адриано не закончил.

— Нет, — говорит он. — Я не собираюсь снова подвергать тебя опасности…

— Во Флоренции я каждую секунду была в опасности, но ты меня уберег. И ты снова будешь рядом со мной, защищая меня.

— Но…

Я сжимаю его руку под столом.

— Вместе, несмотря ни на что… так? — шепчу я.

Адриано выглядит совершенно ошарашенным.

И больше он ничего не говорит.

— Вас будет не двое, — произносит Никколо. — Вся наша организация будет поддерживать вас. Нам нужно будет укрепить дом, чтобы защитить его от нападения, но это будет недостаточно. Мы пошлем с тобой всех свободных людей.

— Ты не должен приказывать им, — говорит Адриано. — Это должно быть добровольное решение…

— Тогда позволь мне быть первым, — предлагает Массимо. — Я поеду с вами.

Как только Массимо это говорит, клянусь, Адриано выглядит так, будто он поперхнулся.

— Я тоже, — с улыбкой говорит Ларс.

— И я, — добавляет Валентино.

— Я с вами, — продолжает Роберто.

— Нет, — огрызается Никколо, — мы не пошлем бухгалтера вместе с солдатами!

— Эй… — протестует Роберто, его чувства задеты.

— Я поеду, — говорит Дарио.

— НЕТ, НЕ ПОЕДЕШЬ! — кричит Никколо, ударяя по столу. — Ты не ставишь короля на переднюю линию шахматной доски! Ты можешь иметь оружие и охранять Леттьери, но ты НЕ поедешь во Флоренцию!

— Ладно, — вздыхает Дарио.

Никколо смотрит на Дарио так: —о чем, черт возьми, ты думаешь?!

Затем он снова поворачивается к Адриано.

— Дело вот в чем: как только ты выманишь Меццасальма, ты не должен позволить ему узнать, что отец Бьянки у нас, и не должен позволить ему понять, что мы уже знаем о Риме, Венеции и прочем. Иначе все будет кончено.

— Но ты уже сделал кучу звонков их консильери, — протестует Адриано. — Если Меццасальма поддерживает с ними контакт, разве не будет очевидно, что мы знаем?

— Нет, потому что я замел следы. Я обзвонил всех консильери во всей Италии. Очевидно, что генуэзцы с нами, потому что Алессандра — их внучка, а вот остальные — на волоске. Кто-то нейтрален, кто-то не поверил, кто-то сказал, что верит… но только Рим, Венеция, Сицилия, Неаполь и Милан не захотели со мной разговаривать. Так что не сообщайте Меццасальма, что МЫ знаем, почему они не хотят со мной разговаривать.

— Хорошо.

— У меня есть одно условие, чтобы стать частью плана, — говорю я.

Никколо поднимает бровь.

— Какое?

— Что бы ни случилось… вы должны обеспечить безопасность моих родителей. До конца их жизни, если понадобится.

Никколо одаривает меня крошечной улыбкой, которую я расцениваю как уважение.

— Дон Розолини?

— Считай, что сделано, — говорит Дарио. — Я клянусь в этом своей семьей и жизнью моих будущих детей.

— Тогда я согласна, — говорю я.

— Дон Розолини, — хрипло говорит мой отец, — прошу вас, я умоляю вас…

— Ваша дочь права, синьор Леттьери, — ровно отвечает Дарио. — Ее план — лучший. И вы не должны отвергать жертву, которую она готова принести ради вас.

— Сэр, ни один отец не должен хоронить своего ребенка, — говорит папа, и слезы текут по его щекам.

В этот момент мое сердце обрывается.

— Я согласен, — тихо отвечает Дарио. — И я никогда не хотел бы хоронить своего брата… но он готов рисковать рядом с ней. Так что мы оба должны уважать их желания.

Моему отцу нечего на это сказать.