Да здравствует король - Кай Хара

Голос директора Торнтона разрушает момент. Мои глаза расширяются в панике, когда я понимаю, как близко он звучит. Ни слова не говоря, я натягиваю юбку поверх порванных колготок, просовываюсь под руку Роуга и хватаю книгу. Я успеваю как раз вовремя, когда он огибает угол ряда, в котором мы находимся.

— Роуг. Мисс Уорд? — спросил он, явно удивленный. — Я не знал, что вы двое здесь.

Роуг бросает на него грубый взгляд через плечо.

— Ты назначил нас сюда на следующие шесть недель.

— Ну да. Это на мгновение вылетело у меня из головы. Продолжайте, мы вас оставим. — Он сделал паузу, прежде чем уйти. — И Роуг, мисс Уорд здесь единственная, кого я вижу работающей. Я ожидаю, что вы внесете свой вклад и не оставите ее одну справляться с этой задачей.

— Не волнуйся, Фил. Я протягиваю Беллами руку помощи. — Он говорит с самодовольной улыбкой в мою сторону.

Я бросаю на него пронзительный взгляд и ничего не говорю.

Директор Торнтон уходит со своей компанией, и мы с Роугом снова остаемся одни.

— Ты называешь его Филом? — недоверчиво спрашиваю я, пытаясь установить между нами некоторую дистанцию после того, что только что произошло. — Ты когда-нибудь задумывался о том, какое несправедливое преимущество дает тебе кумовство?

— Никогда. — Угрюмо отвечает он, и я закатываю глаза. — А вот о чем я буду думать, так это о том, как твоя тугая киска сжимала мои пальцы, прежде чем ты кончила мне на руку.

Я задвигаю книгу на полку.

— Мы не будем об этом говорить.

— Почему?

— Потому что это была ошибка, и она больше не повторится.

У него хватает наглости смеяться над этим.

— Если ты так говоришь.

— Да. — Я говорю это яростно, надеясь, что это придаст правдивости заявлению.

Он ничего не говорит. Он берет стопку книг «А», которую я отложила в сторону, чтобы потом, когда я возьму стул, помочь мне дотянуться до верхней полки. Он начинает складывать их в библиотеку, заботясь о том, чтобы расставить их по алфавиту в пределах буквы «А». Несколько минут мы молчим, тихо работая рядом друг с другом.

— Что, если я скажу, что могу вычеркнуть постоянное замечание из твоих документов? — спрашивает он. — В твоем личном деле не останется ни следа ни от нее, ни от задержаний после занятий.

Я замираю, зажав в руке книгу, поднятую на полку.

— Как?

Он усмехается, и это почти игриво.

— Теперь эти привилегии за кумовство выглядят не так уж плохо, не так ли?

Я сдерживаю желание швырнуть в него книгой и скептически сужаю глаза.

— Зачем тебе это нужно?

— Потому что я получу что-то взамен.

И вот оно. С ним ничто не бывает бесплатным. Око за око и услуга за услугу, очевидно.

Я возвращаюсь к сердитой укладке книг.

— Конечно, я ошиблась. Зачем делать что-то милое, если можно быть придурком?

Он возвышается надо мной, внезапно оказавшись передо мной. Я поднимаю на него глаза.

— Я не милый, Беллами. Не совершай ошибку, думая, что я когда-нибудь стану героем твоей истории. Я — злодей.

Я не знаю, как кто-то может быть таким горячим и холодным одновременно. В один момент, когда я чувствую голод, а в другой — холодность и отстраненность, как будто передо мной стоит незнакомец.

— Чего ты хочешь?

— Полного послушания в течение следующих шести недель.

Я в замешательстве опускаю бровь.

— Что?

Его рука поднимается, чтобы аккуратно убрать прядь волос с моего лица. Это не нежная ласка любовника, а напоминание о том, что он считает, что может делать со мной все, что хочет и когда хочет. Я отпихиваю его и скрещиваю руки.