Боясь тебя - Б. Рейд (2024)

Он бросился вперед с улыбкой, но когда увидел выражение моего лица, он замер на месте, его улыбка исчезла и сменилась встревоженным взглядом. Я начал улыбаться, глядя, как он переставляет ноги и отворачивается. Вместо того, чтобы подойти ближе, он выглядел так, как будто бросился в другую сторону. Так ему и надо. Мне нужно было увидеть девушку, но теперь мне пришлось иметь дело с ним.

— Что? — крикнул я, когда он продолжал смотреть.

— Ничего. Я… я хотел поиграть с тобой. Я видел, как ты взлетал со своим мячом. Как ты думаешь, сможешь научить меня играть?

— Зачем? — Он пожал дрожащими плечами, и я почти пожалел его. Почти. — Тогда уходи. Я не хочу с тобой играть. Почему бы тебе не пойти прорисовать или что-то в этом роде? — Он всегда рисовал и раскрашивал, а когда не делал этого, просил меня поиграть с ним. Я не играю.

— П… пожалуйста? — Его глаза опустились в землю, но я все еще мог видеть, как слеза бежит, наблюдая, как она упадет на его рубашку. — Мой отец сказал мне найти тебя. Он никогда не хочет, чтобы я был рядом. Я больше никому не нужен. Думаю, поэтому моя мама сбежала.

Он снова посмотрел на меня с надеждой в глазах, и его грудь быстро двигалась вверх и вниз.

— Со мной будет хорошо и весело, обещаю! Ты никогда от меня не устанешь.

— Я устал от тебя, малыш. Уходи, пока я не причинил тебе вреда. — Я отвернулся, чтобы забрать свой велосипед, но наблюдал за ним краем глаза.

Все враги, малыш. Каждый!

Я вытряхнул из головы голос Фрэнка как раз вовремя, чтобы увидеть, как глаза Кинана ожесточились и прищурились, и краем глаза я увидел его сжатые кулаки.

Интересно.

— Ты тоже ребенок. Я тебя не боюсь.

Я засмеялся, потому что ничего не мог с собой поделать.

— Да, это так, и я не ребенок.

— Ты всего на год старше меня и…

— Твоя мать тупая, и твой папа тоже. Может, лучше если бы она умерла. Я мог бы…

У меня не было возможности закончить предложение, потому что кулак Кинана коснулся моего носа, сбив меня с ног. Мой велик чуть не упал на меня.

— Не называй моих маму и папу глупыми! — кричал он. — Она не умерла! Почему ты это сказал? — Он стоял надо мной, когда я поднес тыльную сторону ладони к лицу, а затем посмотрел на красное пятно на моей коже.

Кровь.

Я улыбнулся вместо гнева, который мог бы испытать нормальный человек.

Это маленькое дерьмо заставило меня истекать кровью.

Я позволил улыбке исчезнуть с моего лица, прежде чем снова взглянуть на него. Я быстро вскочил на ноги, заставив его осторожно отступить на шаг.

— Один на один?

— Что… а?

— Хочешь сыграть один на один?

— Я… разве ты не хочешь ударить меня в ответ?

Я фыркнул и позволил раздражению отразиться на моем лице. Я был немного выше его, так что я мог легко запугать его, если бы захотел, но после того, что он мне только что показал, у меня больше не было желания. Я ненавидел слабых людей, но этот ребенок не слабый. Он зол… и чертовски хорошо это скрывает.

— Вот что я скажу… если ты забьешь в корзину, я никогда не скажу тебе, почему я сказал, что она мертва. По рукам? — Я протянул ему руку и стал ждать.

Он нахмурился и странно посмотрел на меня, прежде чем взять меня за руку. — По рукам.

* * *

НАШИ ДНИ

— Сто двенадцать. Сто тринадцать. Сто четырнадцать.

Пот. Гнев. Лэйк.

Мои руки ходили вверх и вниз. Я боролся с образами ее гребанного лица, ее запаха и голоса. Мне нужно было выбраться отсюда.

В последний раз я вскочил на ноги и позвал охранника. Пришло время выполнить следующую часть моего плана. Когда крепкий на вид охранник, наконец, показал свое лицо, я потрогал фотографию в кармане, и по моему лицу медленно расплылась улыбка.

Скоро, малышка.

— Чего тебе, заключенный?

— Мне нужно сделать еще один телефонный звонок.