Клянусь своим сердцем - Шанджида Али

— Ты у-ублюдок… ты з-заплатишь за это, — пробормотал он, опускаясь на колени.

Я тяжело вздохнул.

— Прибереги это до того, как я попаду в ад.

С его губ начала стекать пена, когда он рухнул на пол, дрожа всем телом. Я позаботился о том, чтобы он получил максимальную дозу, просто чтобы сделать его смерть мучительной.

— Я всегда побеждаю и добиваюсь своей победы. Несмотря ни на что, — пробормотал я, закрывая его веки ладонью.

Допивая свой напиток, я оставил солидные чаевые официантке за то, что она отлично выполнила свою работу, и покинул бар, превратившийся в кладбище.

— Убедись, что у семей погибших не возникнет проблем, и если кто-то из них захочет получить работу в борделе, позволь им. Ты свободен на ночь, — приказал я Франко, когда машина была припаркована в гараже.

Обычно я возвращался в свою комнату, чтобы поспать или потрахаться после работы, но сегодня, когда я направился в комнату Тейи, в моей голове, казалось, появились другие идеи.

Медленно приоткрывая дверь, я заглянул внутрь и увидел Тейю, мирно спящую на кровати королевских размеров, ее руки засунуты под подушку, а тело укрыто одеялом. Войдя, я встал рядом с ее кроватью, наблюдая, как ее грудь двигалась в такт дыханию.

Она выглядела такой умиротворенной и ангельской, что это было невыносимо.

Даже спустя столько лет это невинное лицо всплывало в моих мыслях, когда я видел ее в своих снах, переживающей те прекрасные моменты, которые мы провели вместе.

Все они должны быть кучей далеких воспоминаний, похороненных глубоко в моем сознании. Но она как будто никогда не ускользала из моего сердца. Это глупое сердце продолжало напоминать мне о ней, хотя я и старался забыть.

ГЛАВА 15

Вступить в мир любви — все равно что смириться со слабостью.

ЛЮЦИФЕР

ПРОШЛОЕ

— Да что с тобой, блядь, не так! Кто ты? Слабак? — зарычал отец, снова пиная меня в грудь.

Я застонал от невыносимой боли. Я был весь в крови с головы до ног от полученных побоев. Болел каждый дюйм моего тела.

Я едва чувствовал свою кожу, так как она горела от боли и агонии. Я чувствовал, что уже образовались синяки, которые остались бы со мной на следующие несколько недель. Мое лицо было бы черно-синим, и мне было бы трудно заснуть.

Мне уже следовало привыкнуть к этому, но с каждым разом боль становилась все сильнее и сильнее.

Каждый день мне казалось, что Бог создал меня для того, чтобы я терпел эту боль всю оставшуюся жизнь. Мама часто говорила, что за каждым действием была причина и предназначение.

Но мой отец избивал меня до полусмерти… Какую цель это преследовало? Кроме удовлетворения, которое каждый раз отражалось в его глазах, я не видел в этом никакой другой цели.

Вместо этого все удары руками и ногами создавали мою собственную цель.

Быть сильнее. Сражаться лучше. Боль — единственный спутник.

— Говори громче! Какого черта ты делал с племянницей этой шлюхи? — заорал он, присаживаясь рядом со мной.

Схватив меня за волосы, он дернул мою голову назад. Я захныкал, чувствуя, как вся кровь прилила к моему телу, когда попытался своими теперь уже слабыми руками вырваться из объятий отца.

— Разве я не говорил тебе держаться от нее подальше? Ты гребаный идиот, ты хочешь опозорить эту семью?

— Н-н-н-о…

Он дернул сильнее.

— Будь мужчиной и говори громче!

— Я… я…

С яростным рычанием он крепко схватил меня за челюсть.

— Слушай внимательно, Люцифер, потому что я больше этого не повторю. Держись подальше от этой шлюхи и ее племянницы. Если я еще раз застану тебя с ней, я тебя, блядь, убью. Понял?

Когда я не ответил, он потряс моей головой, используя мои волосы как рычаг давления.

— Отвечай, черт возьми!

— Д-да… — голос затих, когда мной овладела тьма.