Балерина - Надя Лоули (2014)

Иван Андреевич встал из-за стола. На его удовлетворенном лице словно было написано: «Да, с этой испуганной пигалицей можно работать. Вон, в штаны наложила от страха за деда, которого в глаза не видела, эхе-хе, дурочка…»

Он подошел к креслу, где ни жива ни мертва сидела Аллочка, и положил ей руку на плечо. Алла нервно вздрогнула.

— Ну, дорогуша, что вы так испугались? — Он опять мягко улыбнулся — Мы знаем, что вы к этому не имеете никакого отношения!

Аллочка нерешительно взглянула ему в глаза — в голове блеснула молнией надежда — ну, вот, они понимают, что я тут ни при чем…

— Вы считаете, что я могу рассчитывать на выезд с театром за границу?

— Ну, конечно, Алла Владимировна, не будет никаких проблем.

— Правда? Спасибо!

Аллочка, все еще не веря в свое счастье, привстала в кресле и тут же упала обратно, когда услышала:

— Правда, правда, но только с одним небольшим условием с вашей стороны…

10

Август в Париже — особое время. Безлюдно. Машины, обычно в это время сплошным потоком текущие по улицам, казалось, полноводной рекой, все вытекли прямо по кольцевой дороге за черту города. Даже собачек, каковых обыкновенно столько, что кажется — больше, чем самих парижан, вовсе не видно. О детях, которые, как водится, в сопровождении своих нянь привычно галдели на бульварах и в парках, и говорить не приходится. Их просто нет. Исчезли в неизвестном направлении. Но самое удивительное, рестораны и кафе — закрыты. И где же вы такое видели, чтобы в Париже, городе гурманов, перекусить было негде? Ну, если только в точках фаст-фуда для туристов. Да ладно бы только кафе и рестораны, но, что интересно, конторы, банки, государственные заведения и частные мелкие лавочки — все закрыто!

— Что случилось? — спросила своего мужа удивленная Алла, и он, рассмеявшись, объяснил:

— Все в отпуске.

— Нет, правда? Не может быть! Все сразу? В один день? По-нашему, называется «все ушли на фронт»!

— А у нас называется — ваканс!

— Ну и ну… — Она сначала подумала, что он шутит. Но Даниэль улыбнулся — Вся Франция, шери, отдыхает в августе!

Действительно немного странно — Париж безлюден. Только в центре города туристы стайками стоят в длинных музейных очередях и снуют по туристическим лавочкам за сувенирами.

Аллочка удивилась:

— Ничего себе, в пригородах даже супермаркеты закрыты!

И так — целый месяц. Потом все возвращается на круги своя и вливается в обычное русло. Как прежде, автомобили забивают все улицы и парковку невозможно отыскать; собачки, вернувшиеся с хозяевами из загородных домов, делают свои дела на асфальте; дети и няни занимают свои позиции в скверах и парках; в общем, жизнь продолжается как ни в чем не бывало.

Была середина августа. Алла спустилась по лестнице в метро. Надо сказать, машину она не водила, эта была еще одна из ее фобий: боялась руля как огня. Когда ее уговаривали сдать на права, испуганно говорила:

— Ой, нет, вождение не для меня. Первый столб будет — мой! Не хочу!

Вот так и обходилась всю жизнь общественным транспортом. Даниэль водил.

В парижской подземке было прохладно и спокойно. Не то что неделю назад, когда она ехала на курсы французского языка в забитом до отказа поезде. Немногочисленные пассажиры в вагоне никуда не спешили. Да и куда торопиться — никто не работает! Аллочка села на свободное место у окна. Жили они с Даниэлем в Шестнадцатом округе Парижа возле метро «Ля Муэтт», на улице Моцарта. Поэтому ехать на станцию «Опера» было легче легкого — без пересадки на «Обер» и пять минут пешком до «Гранд-Отеля». Алла уже начала разбираться в маршрутах метро и автобусов, легко ориентировалась в пространстве большого города. Она была типичной горожанкой. Париж Аллочка любила, бывая в нем неоднократно с театром, и теперь считала своим родным городом.

Ну, конечно, только после Ленинграда. Питер был как первая любовь. Навсегда!