— И вот, — водитель протянул девушке деньги. — Евгений Сергеевич не будет счастлив, если ты окажешься на улице без средств.

— Спасибо, — смахнула она слёзы.

— Не благодари, — сухо ответил мужчина. — Лучше уезжай. Так будет лучше для всех.

— Могу я Жене передать, хотя бы, записку?

— Нет, — рявкнул водитель. — Мне моя жизнь дорога. И ты, если хочешь жить, беги отсюда и подальше.

Галя кивнула головой и направилась к остановке.

«Почему я всем поперёк горла встала?» — всхлипывая думала она.

«Иди, девочка, — смотрел ей вслед мужчина. — Беги, пока тебя не разорвали. Какой бы порочной ты не была, в этом гадюшнике тебе всё равно не место. Наивная, думала, что в эту семью можно залезть через постель», — он вздохнул и направился обратно, молясь о том, чтобы с Евгением Сергеевичем всё было в порядке, тогда, возможно, он вступится за своего человека перед отцом.

Глава 42

Егор вернулся в квартиру злой и недовольный. Гнев высокой волной поднимался в его душе.

«Найду. Обязательно найду. Тебе бежать-то некуда, Галочка. Вот тогда и посмотрим, как ты запоёшь!» — рассуждал он.

Молодой человек невидящими глазами смотрел в зеркало, которое висело в коридоре около входной двери.

«Бесстыжая! — не мог успокоиться он. — Вместо того, чтобы ждать меня, пить витамины и тихо вынашивать ребёнка, ты избавилась от малыша и прибилась к богатому любовнику. Денег тебе не хватало? Денег? Да, я же все желания твои удовлетворял», — вот только он никак не мог вспомнить, о чем же просила его девушка.

Но он точно знал, что девушки всегда что-то просят: новое платье, побрякушки, машину, поездку в тёплые края… И Галя что-то должна была просить… Ну, не помнит он… Что ж тут такого? Значит, и просьбы её были обыкновенные, ничем не отличающиеся от просьб других. Вот только её, Галку, он любил. Хотя, почему любил? Любит до сих пор. И какому-то зарвавшемуся хлыщу отдавать не намерен. Подумаешь, у мужика больше денег.

«Вот поймаю и привяжу к кровати, — ухмыльнулся Егор сам себе. — Посмотрим, как ты запоёшь, девочка моя!»

Ему наконец удалось разглядеть своё отражение в зеркале. Злой огонь в глазах мог выжечь всё вокруг. Лицо перекошено от гнева и ненависти. Губы сжаты до бела. На щеках лихорадочный румянец. Само же лицо бледное, со странным сероватым отливом.

— Ненавижу! — закричал Егор и ударил кулаком в своё отражение.

Яркая боль пронзила его. Но мужчина не остановился и ударил ещё раз, и ещё.

Гладкая, зеркальная поверхность треснула и разбилась. Осколки с грохотом и звоном упали к ногам мужчины. По костяшкам пальцев руки, которой он бил зеркало, стекала кровь.

Егор зажал раненую руку, будто баюкая.

— Ненавижу! — бросил взгляд вниз, где на него смотрело много-много Егоров из крупных и мелких осколков.

Он наступил на свидетеля своего гнева. Осколки зеркала захрустели, ломаясь и крошась под него ногами.

— Ненавижу! — шипел он.

Неожиданно силы покинули его. На душе стало пусто. Сердцу холодно. Словно кто-то невидимый высосал из него и злость, и ненависть, и гнев. Осталась только боль. Боль в сердце от предательства Гали. Боль души от потери счастья. И боль тела. Рука горела, адски. Голова стала тяжёлой.

Покачиваясь и держась за стены, он добрался до спальни и ничком, мешком рухнул на кровать, не разуваясь и не раздеваясь.

Если бы мог, он бы заплакал, омывая горючими слезами свою никчёмную и разбитую жизнь. Но слёз не было.

Тем временем, давящая пустота охватывала его и его сознание. Окончательно обессилев, он закрыл глаза.

— Ненавижу! Ненавижу! — продолжал шептать мужчина. — Не… Люблю. Люблю… Моя… Ты моя, Галка! Только моя!

Постепенно его дыхание выровнялось, глаза закрылись и он уснул, скрючившись в позе эмбриона.

Глава 43