Крид ходил из угла в угол по приемному покою клиники, ожидая результатов осмотра: его мысли были в полном беспорядке. Роза умерла, но все-таки успела подписать бумагу, в которой говорилось, что она была свидетельницей той перестрелки, в которой он был обороняющейся стороной. Но сейчас для него это не имело большого смысла, потому что Джесси ранена, у нее кровотечение. И она рожает.

Он нервно провел рукой по волосам и отошел к окну, чтобы хоть как-то отвлечься. Уже шесть часов прошло с того момента, как он принес ее к врачу. Шесть часов! Проклятие!

Отвернувшись от окна, он начал снова ходить по приемной, каждый раз замирая на месте, когда там, за дверью, раздавался ее вскрик — ослабевший и полный боли от стараний произвести на свет их ребенка.

«А что, если она умрет? Как я буду жить, зная, что она погибла по моей вине?

А что, если умрет ребенок? Сможет ли Джесси хоть когда-нибудь простить меня?»

Крид остановился и поднял руки. Откинув голову назад и прикрыв глаза, он прошептал:

— Вакан Танка, пожалуйста, не дай ей умереть. Неважно, что случится со мной, но, пожалуйста, не дай ей умереть.

Он долго стоял так, мысленно повторяя эту молитву снова и снова и вздрагивая от частых вскриков Джесси. «Пожалуйста…»

Прошел еще час, и ему показалось, что от долгого ожидания его нервы оголились. Потеряв над собой контроль, он распахнул дверь и ворвался в операционную.

Врач строго посмотрел на него, удивленный внезапным вторжением.

Джесси тоже скосила глаза в сторону двери. Ее лицо блестело от выступившего пота и было совершенно бескровным, таким же белым, как укрывавшая ее простыня, под глазами чернели круги, волосы стали влажными.

— Крид… — Она попыталась протянуть к нему руку, но у нее не хватило силы даже поднять ее.

— Извините, мистер Маклин, но вам придется выйти.

Джесси слабо покачала головой:

— Не надо…

Двумя большими шагами он пересек пространство до стола и, оказавшись рядом, взял ее руку.

— Мистер Маклин!..

— Помолчите, доктор. Я остаюсь.

— Это противоречит всем правилам. Мужчинам нельзя присутствовать при родах.

— Но вы же здесь.

— Я — врач.

— А я — отец. — Крид упрямо посмотрел врачу в глаза, явно бросая вызов запрету, лишающему его права остаться.

Со вздохом тот был вынужден сдаться.

— Хорошо, сэр. Если вы настаиваете на том, чтобы остаться, то возьмите кусок ткани и оботрите лицо и шею своей жены.

— С удовольствием, док, — сказал Крид. Он обмакнул кусок ткани в чашу с водой, слегка отжал и провел им по лицу и шее Джесси.

— Так легче?

— О, да.

Вдруг Джесси схватила его за руку, ее тело выгнулось, каждый мускул напрягся: начались схватки. Глухой стон вырвался из ее горла.

— Держись, любимая.

Она кивнула, когда боль отступила.

— Тебе надо скакать на боли, милая.

— Скакать? — Она с удивлением посмотрела на gero глазами, полными боли и слабости.

— Да. Представь, что под тобой дикий мустанг. Не сопротивляйся боли, а скачи на ней.

— Я не могу. — Ее дрожащие веки опустились. — Я так устала, Крид, так устала.

— Давай, Джесси, ты сможешь. Попытайся. Ради меня. — Он улыбнулся, глядя на нее и лаская ее щеку. — Мне очень хочется поскорее увидеть нашего малыша.

Его близость и ободряющие слова придали ей новых сил.

По прошествии двадцати минут она родила девочку с красным сморщенным личиком и черными волосиками.

Крид сидел рядом, держа жену за руку, пока врач занимался ребенком, освобождая его от последа. Потом он передал девочку Джесси.

— Она красивая, — прошептал Крид, осмелившись потрогать пальцем пушистые волосы дочери. — Такая же красивая, как и ты.

— Ты не переживаешь, что это не мальчик? — спросила Джесси.

— Да нет же, черт возьми, — сказал Крид, улыбаясь. — Мальчишки ни к черту не годятся. Это всем известно.

— Крид, а что там случилось? Где Роза?