Немая - Евгения Грозд

— Документы тогда давай, — рявкнула она с какой-то парализующей силой, и я вручила ей в руки паспорт. — Отец Владлен будет в приюте с утра, а пока располагайся. Там кажется был свободный лежак. Девчонку с собой укладывай, места и другим нужны. Ужин будет через полчаса…

— Мам, кто все эти люди? — тихо шепнула дочка, когда я нашла самый дальний и более-менее обособленный лежак.

В ответ снова поцеловала Таю в щечку и приложила указательный палец к губам, прося быть тише и не задавать вопросов.

Перед приёмом пищи нас выстроили для молитвы, и я слушала, как хамоватая дама в ситцевом платье вдруг стала предельно кроткой и набожной. На ужин дали похлёбку, смахивающую на гороховый суп и отварной картофель с подливкой, напоминающей мясную. На вид не очень, но на вкус вполне терпимо. Надеюсь, после этого нам не придётся выстаивать очередь в туалет.

Уснуть так и не смогла, оберегая сон дочери и наблюдая, как ведут себя другие постояльцы. Большая часть спала, за исключением некоторых. Кто-то тихо сидел у окна, глядя в небо, кто-то читал книгу, а меня настораживал детина у противоположной стены, что зверем смотрел на присутствующих в комнате. Казалось, что он вот-вот трансформируется в Халка и начнёт крушить всё без разбора.

К утру меня начало рубить в сон, но было уже поздно отправляться к Морфею. Тут, как и в больницах, подъем в семь утра. Выстояла очередь к умывальникам, умылась сама и помогла дочке. Перед завтраком утренняя молитва, на которой главным чтецом оказался мужчина лет сорока. Высокий, довольно худой со светлыми длинными волосами, собранными в хлипкий узел. Одеяние на нём было не церковное, а больше смахивающее на последователя кришнаитского движения, только без росписей на лице и деревянных колодок на босых ногах. На груди висел внушительных размеров крест, а молитвы вполне знакомые моему слуху и на русском языке. Отец-настоятель по имени Владлен пожелал своим подопечным приятного дня, и все побрели к обеденному столу.

После принятия пищи, заметила, как людей в доме стало в разы меньше. Ушли на работу?! Старики и умалишённые тоже? Интересно, что это за работа?

— Идём со мной. Мелкую можешь оставить здесь. Вон Серафима за ней присмотрит.

Я подозрительно покосилась на эту Серафиму, чувствуя, как Тая сильней вжалась в меня. Черно-бурая бабуля в огромных очках с толстыми диоптриями. Цепь на дужках надёжно удерживала их на мясистом носу. Глаза за стёклами казались большими. Кожа испещрена морщинами, а брыли лица провисали, как у шарпея. Пальцы, поражённые артритом, тряслись, удерживая в руках замученную книгу. Кажется, молитвенник.

Вроде ничего криминального в ней не заметила, но о том, кто за кем приглядит, могла бы ещё поспорить.

— Мам, можно мне с тобой? — жалобно посмотрела на меня Тая, и я готова была удавиться от стыда.

— Она быстро, — ситцевая дамочка, нетерпеливо махнула ей рукой. — Там вон детские книжки есть, иди картинки посмотри. Не мешай взрослым.

И сжав сильнее моё плечо, настойчиво потянула за собой. Быстро чмокнула дочку в щёку и показала два пальца.

"Я на две минутки, посиди пока с той бабушкой," попыталась изъясниться жестами. Тая хмуро покорилась, нехотя пройдя к книжному шкафу. Умница.

Оборачиваясь на дочь, направилась за сопровождающей куда-то наверх. На втором этаже оказалось чуть лучше. Стояли кровати, телевизор и пахло жареной курицей и освежителем воздуха. Шла дальше в конец коридора, и меня завели в достаточно светлую комнату, оказавшуюся кабинетом. За столом сидел отец Владлен и с важным видом что-то изучал в своём компьютере.

— Спасибо, матушка Анна, — оторвал он взор от монитора и галантно привстал, приветствуя.