Он выглядел забавно, и мне до смерти хотелось поцеловать его прямо в это розовое пятнышко. Поцеловать, хм.

— Получилось круто, — Никита обвел глазами комнату, — теперь она похожа на тебя.

Теперь?

Вся моя внимательность к странным мелочам и его оговоркам упорхнула, когда в моем сознании замаячила перспектива настоящего поцелуя. Ну, а что нам мешает? Всегда можно сослаться на то, что мы делаем это ради нашего уговора, в рамках факультатива. Но я конечно же ни за что не признаюсь, что хочу этого просто так.

От желания попробовать его губы на вкус у меня в животе все скрутило. Я дотронулась кончиками пальцев до его нижней губы и ойкнула, когда Ник с игривым блеском в глазах поймал их зубами. Довольный моей реакцией, будто ее и ждал, он сразу же отпустил мои пальцы.

— Ты когда-нибудь целовался? — я открыто таращилась на его губы.

— Да, не раз, — ответил он, с неподдельной сексуальной хрипотцой. — А ты?

— В спортивном лагере, — я нахмурилась, вспоминая, что случилось сразу же после моего возвращения оттуда. — Но я не могу назвать это приятным опытом. Парень застал меня врасплох на танцполе, вдруг решил, что будет круто использовать зубы во время поцелуя и… вот.

Я вывернула свою нижнюю губу, показывая внутри небольшой шрам. Никита погладил меня по подбородку с заботой и трепетной нежностью.

— Можно? — я показала на его очки, осторожно сняла их, сложила дужки и убрала в сторону.

Вернувшись к его лицу, я с интересом рассматривала каждую его черточку, каждый миллиметр. Захотелось взять карандаш и запечатлеть его на листе бумаги. Я водила пальцем по его лицу, будто воображаемой кистью.

Почему этому парню достался такой обалденный, соблазнительный рот? Особенно мне нравился треугольник над верхней губой Ника. Я где-то вычитала, что он называется «аркой Купидона».

Я приблизилась к его лицу и прошептала:

— Поцелуешь меня? — мои губы шевелились и касались его губ.

— Непременно.

У меня сердце затрепетало от этого обещания, а внизу живота растекалось, как краска по холсту, приятное, уже знакомое чувство возбуждения. А ведь мы еще даже не поцеловались!

Медленно, аккуратно Ник прикусил мою нижнюю губу, ласково лизнул и отпустил, оставив легкий, как крыло бабочки, поцелуй. Ух ты! Если бы меня целовали так каждый день, все мои шрамы заживали бы гораздо быстрее.

Ник раскрыл мои губы своими. Я думала, он собрался углубить поцелуй, но он не сделал этого. Наши рты соприкоснулись, дыхание стало общим. Ну, же!

Я воспользовалась паузой, и сама поцеловала его мягкие губы.

— Ням, — прошептала я, продолжая пробовать его на вкус. Снова поцеловала, поласкала языком и слегка прикусила. — Ням!

— Может, все же, спустимся и ты поужинаешь? — Никита смотрел на меня, состроив серьезную мину, но отчаянно боролся с желанием улыбнуться. Такой красивый!

— Ты вкуснее, — призналась я, игриво покусывая его аппетитные, сочные губы. — Прости, не могу остановиться.

— Моя очередь, — пророкотал Ник и набросился на мои губы в жадном поцелуе, будто наконец дорвался до запретного плода.

Я задохнулась от ощущений, обрушившихся на меня, с наслаждением подстраивалась под его жаждущие губы и язык. Не просто жаждущие, а бессовестные, алчные и неудержимые.

Где. Он. Этому. Научился?

Наш поцелуй быстро обострился до точки невозврата. Факты в студию: это уже чертов секс, а не поцелуй!

Я поймала себя на том, что инстинктивно шевелила бедрами, как кошка ластилась и терлась о его идеальное, спортивное, подтянутое тело. Мне хотелось трогать его повсюду. Никита гладил мою спину, опустил ладони на попку и сжал ее. Оторвавшись от его губ, я судорожно глотнула воздух и вернулась к его влажному, безумному рту, самозабвенно пробуя его, отдавая себя и требуя.

«Боже мой, мы сейчас трахнемся, если не остановимся!» — выжимка из хаоса моих мыслей. Удивительно, что они у меня вообще были…