— Оливия, — захныкала я. Она повернулась ко мне с затуманенными глазами, полными облегчения. — Ты обещала, что потанцуешь со мной, — я потянула её за руку, чтобы оторвать от партнёра — чёрт возьми, вблизи он был таким большим, — но он дёрнул её обратно к себе, вырывая из моей хватки.

— Нет. Мы танцуем.

— Чувак, отстань. Я просто хочу потусоваться с моей девочкой, — говорю я, всё ещё пытаясь сохранять спокойствие.

— Хренушки. Иди найди себе другую бабу, лесбиянку. Ей всё равно не нужна твоя киска. Она предпочла бы это, — он грубо ощупал свою промежность с отвратительной улыбкой. Его громкий голос начал привлекать внимание окружающих нас людей.

Некоторые из его друзей одобрительно закричали:

— Да, братан. Отличный улов на ночь.

— Сексуальный трах.

— Пришли нам фото этих сисек, чувак. Или, ещё лучше, видео, где они подпрыгивают, когда ты трахаешь её.

Усталые глаза Оливии распахнулись, и она начала вырывать руку, но его хватка усилилась, и она поморщилась от боли. Эти люди грёбаные свиньи, с меня достаточно этого дерьма.

— Отпусти её нахуй.

— Не ревнуй. Я и тебя тоже трахну.

— Ни за что, чувак, — моё сердце подскочило к горлу, когда чья-то рука обхватила меня за талию и притянула к твёрдому телу. Вонь от пива обожгла мне ноздри и скрутила желудок. — Тебе станет лучше, детка, — тихо проговорил он мне в шею, и я попыталась отстраниться от него. — Всегда можем поделиться.

Он вытянул руку передо мной и поднял ладонь. Голиаф, который держал Оливию, дал пять моему похитителю. Остекленевшие глаза Оливии встретились с моими и начали наполняться слезами.

Нет. Нет, нет, нет. Адреналин пронзил моё тело. Я собрала всю свою силу и воткнула каблук в его пальцы. Он выругался от боли и отстранился, но всё ещё крепко держал меня за руку.

— Ты ёбанная сука! — он отбросил меня за спину, и, поскольку некому было меня подхватить, я упала, ударившись о стол, отодвинутый в сторону. Боль пронзила мою руку, когда она оцарапалась об угол. Голова сильно ударилась о край, и я моргнула, чтобы избавиться от чёрных точек перед глазами. Почему никто ничего не делает? Слёзы обожгли глаза от страха, смущения и ярости.

Готовая встать и сразиться с ним с эпическим воинским кличем, падая ниц, сражаясь за свою подругу, я была остановлена, когда в круг вошли трое парней.

— Отпусти её на хрен, придурок, — сказал Коннор, двое его друзей были рядом с ним. Один потянулся назад, чтобы помочь мне подняться. — Или мы донесём на тебя тренеру, и тебя выгонят из команды.

Я стояла рядом с одним из наших героев, всё ещё пылая от ярости, когда этот мудак швырнул Оливию Коннору, и она упала в его объятия.

— Она, блядь, того не стоит. Слишком толстая.

Я шагнула вперёд, целясь ему по яйцам, но парень, который помог мне подняться, удержал меня, качая головой.

— Давайте просто убираться отсюда.

Они проводили нас к нашей машине, помогая хлюпающей носом Оливии сесть на переднее сиденье.

— Ты в состоянии вести? — спросил меня Коннор.

— Да. Со мной всё будет в порядке. Спасибо за вашу помощь.

— Эван и Джеймс — придурки и заслуживают того, чтобы их выгнали из футбольной команды. Я всё равно расскажу тренеру.

— Спасибо, — поблагодарила я в последний раз, прежде чем сесть за руль и уехать.

Я припарковалась на учительской стоянке возле научного корпуса, потому что она была ближе всего к общежитию Оливии. Проходя мимо, я посмотрела на кабинет доктора Пирса и увидела горящий свет. Что он здесь делает так поздно? Взглянув на телефон, я заметила, что было только половина одиннадцатого. Всё ещё поздно, но я чуть не рассмеялась над тем, как мало времени мы продержались на вечеринке братства. Меньше трёх часов, а мы уже отметили это как опыт, который никогда не захотели бы повторить снова.