Она так и сделала, и мой член дёрнулся, вытянувшись по стойке смирно под её пристальным взглядом. Её пальцы повторяли движения моих поглаживаний, и всё её тело, казалось, изгибалось под давлением. Её всхлипы становились громче и учащались.

— Кончи со мной. Кэллум, кончи со мной.

Её большой палец скользнул вверх, чтобы потереть клитор, и девичье тело напряглось, бёдра согнулись и раздвинулись, когда её лоно сжалось вокруг пальцев. И я кончил. Не сводя с неё глаз, я поглаживал свой член, пока белые струйки спермы не растеклись по моей груди.

— Ебать, Оклин, — выдохнул я.

— Пока нет, — выдохнула она, запыхавшись. — Но, может, когда-нибудь.

Она улыбнулась, и моя грудь затряслась от смеха. Моё тело было лёгким, как будто оно вот-вот уплывёт. Моя грудная клетка расширялась с каждым вдохом, и с каждым из них становилось немного легче. А она смеялась и улыбалась вместе со мной. Между нами было десять футов, но в тот момент я чувствовал себя привязанным к ней сильнее, чем, когда мой язык был у неё между ног.

Оклин либо соберёт меня воедино, либо уничтожит. Я лишь надеялся, что произойдёт первое, потому что во мне больше нечего было разрушать.

Она натянула на себя нижнее бельё и пошла на кухню, прежде чем вернуться с мокрой мочалкой.

— Спасибо, — сказал я, удерживая её взгляд.

Она поняла, что я благодарю её не только за мочалку.

— Всё, что угодно, Кэллум.

К тому времени, как я привёл себя в порядок и снова натянул брюки, она снова натянула свитер, но оставила ноги голыми.

— Хочешь остаться? — спросила она, наклоняя голову в сторону кровати.

— Не знаю, смогу ли я, — честно ответил я.

— Попробуешь?

Смогу ли я?

Ради неё я бы попробовал что угодно.

Кивнув, я встал и пошёл с ней в постель. Я понятия не имел, как всё пройдёт. Иногда мне снились кошмары, и я просыпался, дрожа и обливаясь потом, но всё во мне побуждало меня лечь на кровать и прижать её так близко, как только смогу, и никогда не отпускать.

Я всё ещё хотел предупредить её.

— Я никогда не делал этого раньше.

Она повернулась ко мне лицом и улыбнулась.

— Я тоже.

— Да, но тебе девятнадцать.

— Нет определённого возраста для такого опыта. Уверена, что есть мужчины, которые никогда не делили постель с кем-либо и кто намного старше тебя.

— Думаю, ты права.

— Конечно, права, — позлорадствовала она.

Я заправил прядь волос ей за ухо, прежде чем провести большим пальцем по её губам. В моей груди словно разрядился электрический ток, когда она запечатлела поцелуй на подушечке моего пальца.

— Есть много вещей, которых я не делал, — сказал я, ненавидя признавать это, но нуждаясь в том, чтобы она знала.

— Всё в порядке, Кэллум.

— Знаю. Просто… Ты заставляешь меня хотеть быть честным с тобой. Ты заставляешь меня чувствовать, что я могу быть честным. Не уверен почему, но это то, что есть, просто чувство, которое я испытываю, когда я с тобой.

— Это неправильно, что я испытываю гордость быть такой для тебя? — спросила она шёпотом.

— Нет. Я хочу попробовать с тобой, Оклин. Я забочусь о тебе, и за последние несколько месяцев ты стала мне больше, чем другом. Что-то в тебе мне понравилось. Как бы неправильно всё это ни было, — я глубоко вздохнул, прежде чем сказать это снова. — Я хочу попробовать с тобой.

— В этом нет ничего плохого, — услышав её свирепый тон, я приподнял бровь. Она улыбнулась моей реакции. — Кроме того, что я твоя ученица, но я не буду ей вечно, и я не хочу продолжать бороться с этим. Ты мне тоже небезразличен, и я хочу тебя.

Подавшись вперёд, я нежно поцеловал её в губы, прежде чем вернуться на свою подушку. Её рука скользнула между нами и коснулась моей, спрашивая разрешения. Я раскрыл ладонь и увидел, как её тонкие пальцы переплелись с моими.

Каким-то образом, каким-то чудом, моё дыхание выровнялось, и я заснул, сжимая её руку, как спасательный круг.