Незнакомка - Джуд Деверо (2000)

Дженни уже собиралась высказать, что она думает о его манерах, но Николь взяла его руку и перевернула ладонью вверх. Дженни поморщилась, так как ладонь была изуродована серыми шишками.

Николь провела руками по ладони незнакомца и доброжелательно улыбнулась ему.

— Беру вас на работу, — сказала она.

Он подмигнул.

— Похоже, вы знаете, что делаете. Вы отлично справитесь с мельницей.

Когда он ушел, Николь все объяснила. Этот человек был каменотесом, изготавливавшим мельничные жернова. Когда он выдалбливал долотом желобки в камнях, он закрывал кожей правую руку, левую же оставлял обнаженной. С годами левая рука покрывалась бугорками от впившихся в кожу осколков камня. Каменотесы с гордостью показывали левую руку — свидетельство многолетнего опыта. Существовала старая поговорка: «Показать свою храбрость». Раньше слово, обозначающее «храбрость, характер», использовали как название дробленого камня.

Дженни вернулась к работе, бормоча под нос, что не грех прикрывать и левую руку.

Когда прочистили деревянный желоб, вода хлынула из реки мощным потоком. Огромное колесо тронулось, завертелось, и раздался крик ликования, слышный на многие мили вокруг.

Николь не удивилась, когда уже на следующий день к ним прибыл первый заказчик на маленькой барже, груженной пшеницей. Она знала, что Клей разослал гонцов вверх и вниз по реке с известием, что мельница снова заработала.

Прошло почти две недели с тех пор, как они виделись в последний раз, и все же Николь думала о нем каждую минуту. Дважды она мельком видела, как он объезжает поля, но каждый раз отворачивалась.

Однажды утром — мельница проработала уже три дня — Николь проснулась очень рано. Еще не рассвело, и с противоположного конца комнаты доносилось ровное дыхание спящей Дженни. Николь быстро оделась и, небрежно откинув за спину неубранные волосы, вышла — из дома.

Почему-то она совсем не удивилась, увидев Клея, стоящего у мельничного колеса. На нем были тонкие полотняные штаны, заправленные в ботфорты с отвернутыми голенищами. Он стоял к ней спиной, заложив руки за спину. Его рубашка и широкополая шляпа казались особенно белыми в предрассветной мгле.

— Ты хорошо поработала, — сказал он, не оборачиваясь. — Жаль, что я не могу добиться от своих людей такого же рвения. По сравнению с тобой они работают вполсилы.

— Мне это было необходимо.

Клей обернулся и посмотрел на нее в упор.

— Не было никакой необходимости, и ты это знаешь. Ты могла бы вернуться в мой дом в любое время.

— Нет, — выдохнула она. — Пусть все останется, как есть.

— Близнецы только о тебе и говорят. Они соскучились. Николь улыбнулась.

— Мне тоже их не хватает. Может быть, ты отпустишь их ко мне?

— Лучше, если ты сама их навестишь. Сегодня мы могли бы пообедать вместе. Вчера пришел корабль из Франции и привез сыры, бургундское, шампанское. К вечеру все это доставят на плантацию.

— Звучит заманчиво, но…

Клей шагнул к ней и крепко взял за плечи.

— Не собираешься же ты избегать меня всю жизнь? Что ты от меня хочешь? Чтобы я сказал, как скучаю по тебе? Все сердятся на меня за то, что я позволил тебе уехать. Мэгги подает то полусырую еду, то пережаренную. А вчера близнецы плакали, потому что я не мог рассказать им эту проклятую французскую сказку про то, как девушка влюбилась в чудовище.

— «Красавица и чудовище», — улыбнулась Николь. — Так ты хочешь вернуть меня, чтобы твоя кухарка лучше готовила?

Клей повел бровью.

— Не переиначивай моих слов. Ты знаешь, я не хотел, чтобы ты уходила. Ты придешь на ужин?

— Приду, — ответила она.

Он сгреб ее в охапку и поцеловал, потом повернулся и быстро ушел.

— Кажется, все обстоит куда лучше, чем я предполагала, — заметила Дженни из-за спины Николь.

Николь не ответила. Она вошла в дом, собираясь приступить к работе.