Может извинишься? - Нэкси Сайбет

— Вы разбили пять бутылок дорогого коньяка. Перевернули полку с чипсами, и затоптали её. А так же, украли более девяти пол литровых бутылок водки. И это я ещё не говорю о поломанных шкафчиках, о разбросаных фруктах, и о угрозах топором. Вы… Я не пойму… Вы вообще что устроили? Устроили, чего? Вы знаете сколько теперь должны супермаркету? Нет? Вот отлично, поедите туда, и будете оплачивать свои злодеяния. Но это после того, как отсидите.

— В смысле, «отсидите»? — спросил Ваня.

— В прямом. Сегодня к нам заезжала дочь Сухаревой, и написала ещё одно заявление. Она сказала, что хочет посадить вас за решётку. У её матери плохое здоровье, и она запросто может умереть.

Волнение ещё больше охватило меня. Я услышала стуки своего сердца, и окунулась в напряжение. В голове появилась картина, будто меня бросили в реку, куда только что ударила молния. И по мне пошёл ток.

— Мы можем сделать один телефонный звонок? — спросил Ваня снова.

— Один? Можете.

Я тут же набрала мать. Сука, бери же ты трубку. Почему, когда ты так нужна, постоянно недоступна?

— Алло мам. Ты можешь приехать в полицейский участок, и забрать меня с Ваней отсюда? Пожалуйста, приедь… — со слезами на глазах прошу её, после того как она взяла трубку.

А пока она ехала сюда, нас с Ваней поместили за решётку. Хорошо хоть, что в одну. Когда он рядом, мне немного спокойнее. По крайней мере, я не чувствую себя так ужасно.

* * *

Я сидела возле Вани. Моё тело слишком трусилось, я не могла справиться с этой панической атакой. Хоть, Ваня и обнимал меня, и делал всё возможное чтобы я успокоилась, но ничего не выходило. Я боюсь сесть в тюрьму, и никогда из неё не выйти. Я боюсь того, что из за нас могла умереть бабка. Я боюсь этого как огня. Мои руки холоднеют, а в голове появляется шум.

Но когда я увидела мать, входящую в помещение, вся тревога развеялась. Я поднялась, и подбежала к решётке.

— Мам! Мама, вытащи нас отсюда любой ценой, умоляю!

Первым делом, она ударила меня по щеке. Решётка была широкой, и её ладонь сюда пролезла. У меня навернулись слёзы, но я сдержалась, чтобы не расплакаться. Моя свобода сейчас важнее слёз. Я должна выбраться отсюда. Мне не нравится здесь. Мне не нравится эта мертвая атмосфера. Я уже успела представить себя на севере, в трёх фуфайках, плюющуюся семечками на право, и на лево. Успела представить себя старой, никому не нужной женщиной, которая сидела за убийство…

Мать вызвали в кабинет. Её не было около часа. А через какое то время, сюда приехал мой отчим. Он тоже направился в кабинет. Затем, сюда приезжали какие то люди. Я сидела на скамейке в лютом напряжении. Страх охватывал меня изнутри. Я чувствовала как по венам течёт кровь, и как бьётся моё сердце. Мне было невыносимо страшно от всей ситуации.

И наконец, спустя ещё пол часа, они вышли из кабинета с улыбками на губах. Мой отчим рассказывал какой то анекдот полицейскому, от чего он смеялся, и был в хорошем настроении. Он приказал своим сотрудникам, открыть клетку, и выпустить нас. А уже на улице, родители начали отчитывать нас с Ваней. В машине, отчим орал на меня. Он орал так громко, что мне приходилось закрывать уши. А мать, была готова разорвать меня в клочья. Она орала ещё громче чем он. Мы с Ваней только друг на друга смотрели, и пытались найти в наших глазах, очередную порцию поддержки. Мы без слов понимали о чем думаем, и держались за руки. Так было легче.

* * *

Нас привезли к моему дому. Мы с Ваней выскочили из машины, и кинулись в подъезд. Было невыносимо слушать эти нотации, и лишние крики.

Дома, я решила сходить в душ первой. Поэтому, взяв полотенце, я отправилась в ванную. Ваня тем временем, сидел на кухне, и пил чай.