Карт-Бланш - Виктория Роа

Последнее время я все чаще задумываюсь о том, а заложена ли измена в нас изначально? Вот, допустим, независимо оттого мужчина ты или женщина, когда хочется попробовать что-то еще, как говорят старожилы самой жизни «один раз ведь живем, и на пенсии нужно что-то вспомнить»…к тому же, кого из нас не возбуждала мысль согрешить с незнакомцем или знойной незнакомкой, с которыми не нужно проходить вновь и вновь цветочно-конфетные отношения, слушать банальные разговоры из серии «а что для тебя важное в жизни?», «сколько детей хочешь в будущем?», согрешить с теми, с кем и так ясно по горячим глазами, что эти незнакомцы хотят видеть тебя…неудовлетворенную, до потери пульса сексопильную.

«А тебе когда-нибудь хотелось изменить мужу?» — спросила меня как-то раз Рина и тут я задумалась…Изменить мужу? Изменить Вадиму? За что? За то, что изменил первым? Обидел? Стал невнимательным и чужим? Все было бы просто, если бы он из года в год забывал наш с ним день знакомства или свадьбы, но он помнил каждую дату до мелочей…помнил дату нашего знакомства, помнил дату первого поцелуя, первого «люблю»…Изменить за то, что за большим столом гостей он любезничал с очередной размалеванной фифой? Так нет же. Изменить за то, что оставил дома одну уйдя пить пиво с дружками напрочь забыв о моих чувствах? Так нет же…Я люблю его, и это главное, хоть и вспоминаю обо всем сквозь боль и слезы в глазах…

Говорят, что если встречаешь мужчину, в котором ты чувствуешь, что можешь вся утонуть, то это встреча назначена самой судьбой…Я почувствовала, глядя на Стаса, как во мне медленно просыпалось дикое, животное желание обладать мужчиной…в глубине души, я сожалела только об одном — что встретила его при таких обстоятельствах, а не при банальном столкновении в этой же забегаловке опрокинув на него свой стакан кофе. Мне казалось, что он словно выпорхнул из моей прошлой жизни, когда до встречи с Вадимом я мечтала о таком влиятельном, смелом мужчине с такими вот карими, бесстыже сексуальными, восхищенными тобой и серьезными от жизни глазами, которыми вот уже минут десять он изучает всю тебя с головы до пят, рассматривает так, что глаза его невольно заблестели, как и заиграли мускулы от наплыва резко встрепанного тобой тестостерона, и страшно подумать, что в этот момент твориться в его эротично облегающих пах брюках.

Но прошло время, и мои взгляда на жизнь повзрослели, как и повзрослела я. Сдерживая слезы я откровенно винила себя за то, что затащила в эту ситуацию Рину, ведь она не причем, и ей не ведом грязный, жестокий мир криминала, где все люди живут по своим понятиям, где нет места банальной человечности, милосердию и состраданию. Я знала этот мир, как никто другой, ибо мое прошлое было связано с криминалом так же тесно, как и секс связан с жизнью Росс и ее пандорой. Мой отец не приемлет понятий, в которых нет правды, нет исключений из правил, где, вся правда заключалась лишь в страхе перед пулей. Как бывший следователь он знал, что криминальный мир это место, где нет свободы слова, а есть только скотский инстинкт. Он знал, что мир криминального Олимпа это стадное подчинение тому, кто сильнее, у кого есть власть и деньги. Только было одно большое но…я никогда не верила, что у этих нет души, той, которая дана Богом, в той у которой заложены: любовь, сострадание и честность перед самым собой. Я знала, что у многих из тех, против кого вел свою справедливую войну отец были семьи, жены и дети, знала, что каждый день они приходят домой, ложатся в постель к женам.

Я вся тряслась от страха, и с мольбой смотрела на Серого…я готова была встать на колени и раскаяться, просить пощады и молить его сжалиться над нами…Мужчина ухмыльнулся. Я вся тряслась своими жилками, и кажется, он заметил пульсацию одной тонкой венки на моей шейке, что билась, словно в припадке. Я не могла свести своего взгляда с глаз Стаса и от всей души была готова просить прощения, но мой блеф был отвечен взаимностью…