Всё не так - Полина Грёза (2024)

Максим видел, что дело плохо. Отек рос, сознание Иван почти потерял, пульс становился все чаще. В голове крутилась дурацкая мысль, что если просто ничего не делать, можно избавиться от соперника. Лекарств нет, связи нет. Врач не бог… Все шито-крыто.

Ты что Ларин? Рехнулся? Это человеческая жизнь — самое святое во вселенной. А твоя профессия — за нее бороться. Не важно кто перед тобой, друг или враг. Сейчас это безликое существо, которое умрёт без твоей помощи. И ты знаешь что делать. Ты ж врач! Стиснул зубы и пошел.

— Алёна, давай перетаскивать этого бугая в машину. А ещё захвати острый нож и бутылку водки.

— А нож-то зачем?

— За надом. А водка, значит, тебя не смутила? Садись за руль. И постарайся ехать аккуратно, иначе я могу перерезать твоему новому знакомому горло.

— Там что, отек до трахеи добрался?

— Да. А значит надо сделать что?

— Трахеотомию!

— Умничка моя! Отличница! Правда, в наших условиях это громко сказано, но жизнь мы ему спасём.

15. Максим

Максим был вне себя от ярости. Каждый волосок на его теле вздыбился, ощетинился, как у дикого зверя в минуту опасности. Животная неконтролируемая ревность пронзила всё существо, причиняя почти физическую боль. Он уже сделал шаг вперёд, чтобы прекратить этот долгий показушный поцелуй, оторвать Алёну от Ивана, встряхнуть, посмотреть в глаза… И что дальше? Сейчас сказать "выбирай" он не мог.

Максим развернулся на 180 градусов и пошел к выходу из больницы.

До трясучки захотелось курить. Вообще-то он давным-давно бросил, но сейчас жизненно необходимо было успокоиться. "Стрельнул" у кого-то сигарету, вышел на больничное крыльцо, подошёл к металлическим перилам, медленно втянул в лёгкие влажный мартовский воздух.

Почему так? Каждый раз, когда намечается судьбоносное решение появляется Забродин и вносит свои "поправки". И сегодня он опять оказался на шаг впереди. Сто процентов знал, что Максим побежит следом и виртуозно срежиссировал ситуацию. Манипулятор хренов.

Ларин задумчиво вертел в пальцах сигарету, оглянулся, у кого бы прикурить, и с удивлением обнаружил в двух метрах от себя Ивана.

Забродин встал рядом, вытащил из кармана пачку Кента, зажигалку, молча протянул Ларину.

— И мне прикури, — спокойным голосом произнес он.

Мужчины затянулись и дружно уставились на начинающий таять ближайший сугроб, как будто там было что-то очень интересное. Тягостное молчание повисло в воздухе.

— Зачем ты вернулся, Ларин? — в голосе Ивана звучала вековая усталость, — Здесь давно уже тебя никто не ждет.

— Почему ты так в этом уверен? — огрызнулся Максим.

— Я в этом не сомневался с тех давних пор, когда Алёна сделала свой выбор. Не в твою пользу.

— Выбор? — захлебнулся от негодования Максим, — А кто ей дал выбрать? У неё не было полной картины. Ты спрятал её, я не смог объясниться.

— Она видела вас, ты забыл? Ей не нужны были никакие объяснения.

— Ты устроил ту ситуацию, — зашипел Максим.

— У тебя есть доказательства? — ледяным тоном спросил Иван, — Или всё-таки нет? Несмотря на это, ты всегда можешь дать мне по морде.

— Ты прекрасно знаешь, что я этого не сделаю. Последнее дело — бить инвалида.

— Да, Максим. Жизнь научила меня делать сильной стороной свои недостатки. И моя жена никогда от меня не уйдет.

— Это почему же?

— По той же причине, что ты не можешь меня ударить. Хочешь, но не можешь. Я допускаю, что её к тебе тянет, даже что ради тебя она развелась бы со мной, здоровым, богатым и успешным. А вот бросила бы та Алёна, которую ты знаешь, больного человека, нуждающегося в помощи? Ни за что на свете. Уезжай, Ларин. У тебя нет шансов, — Иван кинул недокуренную сигарету в сугроб и, опираясь на трость, направился в сторону белого внедорожника, припаркованного рядом, оставляя Максима в тяжёлых раздумьях. Садясь в машину, Забродин обернулся: