— У тебя ссадина на виске. И здоровенный синяк. Дай посмотрю. Сознание не теряла? Может КТ сделаем?

— Не трогай, ты же уже намытый на операцию. Там ерунда. Само пройдет.

— Ничего, ещё раз помоюсь. Давай обработаю рану. И тебе переодеться не мешало бы. А то вся в крови. Как после зомби апокалипсиса. Причем зомби — это ты.

Алёна вымученно улыбнулась.

— Диана так и будет тут сидеть? Ты ведь надолго.

— Отвезешь её ко мне домой? Ключи в куртке, в кабинете. Или, может, к бабушке? Только она уже спит. Предупредить надо. Дочь, куда поедешь?

— Можно к бабушке? — попросила Диана, — Мне в пустой квартире страшно. Я ни разу ночью одна не оставалась.

От знакомого Алёне старого дома родителей Максима мало что осталось. На его месте стоял современный двухэтажный коттедж, двор был вымощен плиткой. Такой, как Алёна помнила, осталась только летняя кухня. Девушка постучала в дверь.

— Тамара Андреевна! Это Алёна. Открывайте! Я вашу внучку привезла.

— Сейчас, сейчас, — послышалось из-за двери. Зажёгся свет. На пороге появилась мать Максима, держась за левую сторону груди.

— Диана, внученька! С тобой всё в порядке? Я так испугалась, когда Макс позвонил, — на лбу пожилой женщины сверкали капли пота, она смахнула их рукой, — Алёна, спасибо, что помогаешь.

Наметанный глаз врача увидел неладное. Не хватало ещё чтобы с матерью Ларина случилось что-то нехорошее.

— Тамара Андреевна, разрешите войти? Мне кажется, что вы плохо себя чувствуете.

— Да просто переволновалась. Сердце прихватило. Сейчас пройдет.

— Дайте угадаю. Боль в районе сердца, отдает в левую руку, шею и челюсть?

— Все правильно.

— Где у вас тонометр и аптечка? Нитроглицерин или нитроспрей есть? Давно болит? Диана, дай мне телефон, пожалуйста.

Скорая? Это опять Забродина. Лесная, 15. Женщина, острый коронарный синдром, подозрение на инфаркт миокарда. У нас препараты для тромболизиса есть? Прекрасно, не буду вас учить.

Приёмное? Забродина беспокоит. Кардиолога вызовите. Чтобы через 15 минут стоял в приемнике. Тут с матерью начмеда проблемы. Сейчас привезут. Да, я сегодня как скорая помощь работаю. А вот мне совсем не смешно…

— Ну, а с тобой-то что делать? — Алёна вглядывалась в карие глаза дочери Макса. Его девочка. Без вариантов. Те же ресницы и слегка вьющиеся волосы. Тот же взгляд, манера поджимать губу, когда сердится. От Юльки только фигура. Вырастет — станет красавицей.

Шприц с ударной дозой ревности воткнулся в сердце. А у неё уже никогда не будет дочки. Такой вот, похожей на Ларина. С его глазами и улыбкой. Чтобы выбирать ей куклы и платьица, читать книжки про принцесс, заплетать косички. Когда подрастет — секретничать. И любить. Так, как любила Макса.

Второго ребенка родить она так и не решилась. Все годы просидела на противозачаточных уколах. Иван думал, что просто не получается. Несколько раз оба проходили обследование, но, ожидаемо, были абсолютно здоровы.

— Я боюсь одна в пустом доме! — заплакала Диана, — Что же за день-то такой? Сначала мама, теперь бабушка…

— Давай сделаем так. Сейчас мы поедем в больницу, убедимся, что Тамаре Андреевне как надо оказывают помощь. А потом поедем ко мне.

— А это удобно? Я думала, в больнице папу подожду.

— Всю ночь? Нет, это не дело. Места у меня предостаточно. Переночуешь в гостевой спальне. Хорошенько выспишься, а утром разберёмся. Только сообщение папе отправь, чтобы не беспокоился.

30. Алёна

Алёна припарковала БМВ во дворе своего дома глубокой ночью. Несмотря на поздний час в окнах горел свет. Иван не спал. Что-ж, понервничать ему сегодня пришлось на порядок дольше, чем она изначально планировала. Злой, наверное, как демон. Ну, ничего. Прорвёмся. Девушка потянула за ручку двери.