Между нами пламя - Кира Сорока

Алина морщится. Понятно, что конкретно моей роднёй она быть не хочет. Ничего, потерпит.

– Ладно, – недовольно бросает она.

Вера ставит перед ней кофе.

– Можешь быть свободна, – говорю горничной, и та сразу уходит.

– Что именно я должна найти в кабинете твоего отца? – спрашивает мышка, скрестив на груди руки.

Мне даже нравится, что слышу от неё вполне деловой тон. Похоже, она хочет приступить к делу немедленно. Но ещё не время.

– Ты узнаешь о цели только перед тем, как войдёшь в кабинет.

– Почему я? – выстреливает новым вопросом Алина.

– Мой отец тебя ни в чём не заподозрит, – отвечаю совершенно честно. – Никто из моих друзей или подруг для этого дела просто не подходит.

– Твои друзья годятся только для того, чтобы совершать преступления, да? – закипает Алина. – Опаивать, раздевать, фотографировать против воли!

Я молчу, давая ей высказаться.

– Ты сам фотографировал? Или наблюдал со стороны и просто руководил процессом, дирижёр хренов? Ну что, получил удовольствие, унижая меня?

Её подбородок дрожит, губы сжимаются, превращаясь в тонкую линию. Огромные карие глаза злобно сверкают.

– Что молчишь? Отвечай мне!

– Я не буду отвечать на твои вопросы. Пей свой кофе, Алина, – произношу спокойно и встаю. – Поговорим, когда ты успокоишься.

Выхожу из столовой под прожигающим взглядом мышки.

Да, её злость меня впечатляет. В такие моменты в Алине столько огня, что даже дух захватывает!

Выхожу на задний двор, снимаю футболку и прямо в шортах прыгаю в бассейн, чтобы охладиться немного. Ведь пламя, горящее между мной и Алиной, сегодня заметно обжигает. И не только кожу.

Впервые я испытываю нечто подобное. Впервые я сожалею о том, что сделал. Надеюсь, эти сожаления пройдут, вашу мать! От них как-то дискомфортно.

Я ли делал эти фото? Да, это был именно я. И я сам её раздел, сам уложил в кровать. Потом позвал тех пацанов, специально выбрав не из близкого круга. После быстрой фотосессии сразу выгнал их из комнаты, а Макс с Даньчиком позаботились о том, чтобы эти двое молчали о случившемся.

А потом остался в комнате Алины на всю ночь. Просто лежал рядом с ней. А когда она во сне прильнула ко мне, буквально охренел от того, какой нежной ощущалась её кожа... Её мышастые волосы почему-то красиво серебрились в лунном свете, падающем через окно. А ещё они были такими мягкими на ощупь...

Бл*ть!

Задержав дыхание, пока лёгкие не начинают гореть, выныриваю у противоположного бортика. Глубоко дыша, наблюдаю, как Алина останавливается рядом с шезлонгом и снимает свой сарафан. Под ним – купальник. Девушка не ложится загорать, а подходит к бассейну и садится на бортик, опустив ноги в воду.

– Думал, что после вчерашнего ты обзаведёшься фобией, – замечаю я, подплывая к ней.

– Я привыкла бороться со страхами, – отвечает она, глядя мне в глаза твёрдым взглядом.

Я тоже её страх, да? Со мной она тоже будет бороться?

– Когда приём? – спрашивает Алина.

Держусь за бортик совсем рядом с её бедром.

– Через три дня.

– Юлиана мне ничего не говорила.

– Твоя сестра часто забывает о важных вещах. Например, сегодня она явно забыла о тебе, – не могу не съязвить я.

– Она вернётся! – отрезает Алина.

– Может быть...

Оттолкнувшись от стенки, вновь ныряю. А когда выныриваю, вижу, что мышка не сводит с меня взгляда. И в нём такая неприязнь...

– Перестань так пялиться! Дырку во мне прожжёшь!

Вновь подплываю к ней. На этот раз кладу руки на бортик по обе стороны от её бёдер. Алина даже не вздрагивает. Продолжает сидеть на месте, всем своим видом показывая, что не боится меня. Или внушает себе это...

– Ты ведь тоже это чувствуешь, да? – подтягиваюсь на руках, чтобы наши лица были на одном уровне.

– Что именно?