Между нами пламя - Кира Сорока

– Неважно. Подрался. Кого это вообще волнует? – стараюсь ухмыльнуться непринуждённо.

– Нас всех это очень волнует, – вклинивается Столяров. – Что ты не поделил с моими ребятами?

– Это личное, – с ходу отрезаю я, невольно глянув на Алину.

Она вся скукожилась и смотрит исключительно в тарелку. Моя бедная маленькая мышка винит себя в произошедшем. Но она не виновата, это всё Космос! Или Бог. Где-то там наверху решили, что она будет моей, и я безоговорочно согласен с этим.

– Хочу предупредить тебя, парень... – продолжает Столяров. – Не трогай моих ребят. У них отличные перспективы! Особенно, у Тимофея.

Какая-то странная ревность внезапно царапает мне сердце. Отец Алины обожает этого парня. А ко мне он всегда будет относиться с пренебрежением. И с этим нужно что-то делать.

Ну или не нужно. Чёрт!..

– Мы почти утрясли все наши проблемы с Тимофеем, – после секундной заминки говорю я. – Если он будет вести благоразумно, то и проблем больше не будет.

– Это как?

– Что за проблемы?

На меня накидываются сразу оба: и Столяров, и мой отец.

– Это наше дело, – вновь смотрю на Алину. – И давайте сменим тему.

Перевожу взгляд на отца, он выглядит задумчивым. Наверняка видит то, что я пытаюсь скрыть от посторонних глаз – своё помешательство, безумную увлечённость этой мышкой, свою зависимость от её общества. Ведь я заявился сюда её защищать.

Егор-защитник – это что-то новенькое для отца. Для него я всегда был пофигистом, думающим лишь о собственной шкуре.

– И правда, пусть ребята сами разбираются, – произносит наконец отец. – Можно кофе? – отодвигает тарелку.

Алина вскакивает.

– Да, конечно.

Юлиана тоже встаёт. Они обе подходят к электрическому чайнику, негромко перешёптываются. Столяров тоже отодвигает тарелку.

– Дочки, а мне сделайте чайку.

Он произносит слово «дочки» с такой гордостью, с таким нажимом, что не остаётся сомнений, что он всегда будет вмешиваться в их жизни. Они всегда будут под его неустанным наблюдением.

Потом Столяров вновь смотрит на меня.

– Так дело не пойдёт, Егор. Мне мало просто «ребята сами разберутся». В этой драке кто-то из них мог серьёзно пострадать. Полузащитник, вратарь – неважно. Каждый из парней имеет значение для команды...

Он ещё что-то продолжает вещать, но я его больше не слышу. Алины на кухне сейчас нет. Я видел, как она вышла, сказав сестре: «... возьму тогда чайный сервиз». А мой отец только что отлучился якобы в туалет.

– ... Ты ведь понимаешь, что если кто-то из моей команды пострадает из-за тебя, мне будет плевать на то, чей ты сын, – вновь доносится до меня голос Столярова, но в смысл фразы я не вникаю.

– Да, понимаю, конечно. Простите, я на минутку.

Вскакиваю. Чуть не сбив с ног Юлиану, убирающую со стола, вылетаю из кухни. Проверяю туалет – открыто, пусто. Слышу голос отца и иду на него.

– Лучше расскажи всё, как есть. Обещаю, Егор тебя не тронет. Я в прошлый раз погорячился, а теперь прошу прощения, – говорит он, по-видимому, Алине.

Торможу возле закрытой двери, за которой папа прессует мою мышку. Хочется выбить её с ноги и навалять отцу за то, что вообще к ней приблизился.

Вот что делает со мной Алина – в последнее время я в вечном неадеквате! Но сейчас у меня получается подкрутить в башке немного здравого смысла и послушать, о чём они говорят.

Что скажет ему Алина?

– Просто скажи, что он заставил тебя делать, – напирает на неё отец. – Что ты сделала, Алина? Что? Это очень важно, очень! Ты что-то увидела в моём компьютере?

Странно, но от неё не слышно ни звука. Она либо молчит, либо отвечает жестами. Возможно, кивнула в знак согласия.

– Хорошо, ты ничего не видела, – раздражённо продолжает папа. – А что должна была увидеть? Егор наверняка сказал тебе, что именно ты должна найти.

– Я... Я п-просто заблудилась... – запинаясь, шепчет мышка. – Я же Вам говорила...