Между нами пламя - Кира Сорока

– Конечно, – говорит она с явной издёвкой. – Я же совсем больная на голову, раз после всего, что ты сделал, без ума от тебя. И ревную, да.

– Тогда спешу тебя заверить: Марго не моя подружка. Она мне никто.

– А Марго об этом знает? – продолжает Алина с сарказмом.

Мы долго будем обмениваться «любезностями»? Не пора ли перейти к сути?

– Ты рассталась с футболистом или нет? – прерываю я эту бессмысленную пикировку.

– Ты спишь с этой Марго? – отвечает вопросом на вопрос Алина.

Да что на неё нашло?

– Послушай, мышка...

– Нет! – рявкает она. – Это простой вопрос, Егор! Что у тебя с ней?

– Ничего.

И это чистая правда.

– Ну а с кем-то другим? – наседает Алина. – Как ты провёл последние три недели, а? Обвинив Тимофея в том, что он изменяет мне, сам-то, наверное, был очень даже верен, да?

– Да! Я. Был. Верен! – чеканю я. – Да я никого, кроме тебя, просто не вижу!

– Ой, всё, хватит.

– Не вздумай бросать трубку! – строгим голосом предостерегаю её.

– Мне больше не о чем с тобой говорить, Егор. Ты всё сделал для того, чтобы даже твой голос стал мне противен.

«Ты врёшь», – хочется сказать мне, но из горла вырываются лишь бессвязные хрипы.

Я ей противен? После того, как она с упоением обнимала меня, целовала, сидя на моих коленях, я ей противен?

Чёрта с два! Не верю!

– Я сейчас приеду. Выйди на улицу! – говорю приказным тоном.

– Меня нет дома, – спокойно заявляет она. – И не звони мне больше. Ни с телефона Марго, ни с какого-то ещё.

– АЛИНА!

Но уже поздно, она бросила трубку.

Твою ж мать!

Распахиваю дверь. Марго стоит за ней. Сунув ей в руки телефон, захлопываю дверь перед её носом. Натягиваю футболку, хватаю свой айфон и выхожу из комнаты. Пробираясь сквозь толпу, игнорирую взгляды Даньчика и Макса. У самого выхода сталкиваюсь с Дамиром.

– Ты в порядке, бро? – он внимательно вглядывается в моё лицо, пылающее сейчас злостью.

– В полном!

Покидаю дом, прыгаю в тачку, врубаю музло. И под ритмичные речитативы Мияги срываюсь с места.

Припарковав тачку, выхожу на улицу. Смотрю на окна Алины – там темно. Подхожу к подъезду, набираю заветные цифры, звоню в квартиру. Ответа нет. Тут дверь распахивается, и в мои ноги тыкается плюшевая морда мопса. Следом из подъезда выходит какая-то старушка. Я дёргаюсь к двери, не давая ей закрыться.

– Ой, а ты к кому? – спрашивает старушка.

– К Столярову, – на автомате отвечаю я.

– А-а, ты из этих... Футболист, что ли?

– Типа того, – усмехаюсь.

Старушка тянет за поводок своего мопса и уходит. Я залетаю в подъезд, поднимаюсь на нужный этаж, нажимаю на звонок. Безрезультатно.

Куда они делись?

Чувствуя полнейшее бессилие, сползаю на корточки, прижавшись спиной к холодной бетонной стене. Долблюсь о неё затылком.

Сначала я потерял мать, теперь Алину. Две эти абсолютно разные потери заставляют меня чувствовать примерно одно и то же. Мне больно... Это какая-то необъяснимая боль, сверлящая в самом центре груди.

Телефон вибрирует, достаю его из кармана. Отец. Он регулярно звонит мне последние пять дней, но я никак не реагирую на его звонки. Мне не хочется говорить с ним. В принципе, будучи совершеннолетним, я могу просто послать его куда подальше.

Скинув вызов отца, захожу в ВК. Просматриваю страницу Тимофея Золотарёва. Это стало моим ежедневным ритуалом – копаться на его страничке в поисках любых упоминаний об Алине. Но там так же пусто, как сейчас в квартире Столяровых. На странице футболиста ничего нового нет. Последняя фотка на стене – та самая, которую он выложил пять дней назад.

«Английский может стать моим самым любимым предметом», – так гласит подпись к фотке. На снимке их лица. Футболист обнимает мою мышку. Выражение её лица немного обеспокоенное.