Блиц - Девни Перри

Это было не обо мне. Я познакомилась с Кристианом в начале года. Мне был двадцать один год, и я была совершеннолетней.

Намного старше, чем семнадцатилетняя девушка, чьи родители выдвинули обвинения против Кристиана.

Мой желудок скрутило, когда я продолжила читать.

Эмили, возможно, прислала это мне назло, но тот факт, что моя мать накричала на меня в сообщении, мог означать только одно.

В предпоследнем абзаце я нашла свое имя.

Анонимный источник подтвердил, что это не первый случай, когда Кристиан Моррис заводит роман со студенткой-спортсменкой. Согласно этим источникам, у Морриса, по слухам, были романтические отношения с двумя бывшими игроками Стэнфорда, нападающей Рейчел Китон и нападающей Дженнсин Белл.

И Китон, и Белл тренировал Моррис, и обе они с тех пор покинули Стэнфорд. Китон опровергла обвинения. Белл была недоступна для комментариев.

Телефон выскользнул у меня из рук и шлепнулся мне на колени.

Звонки, поступавшие ранее сегодня. Они были от репортеров, не так ли? И, без сомнения, Эмили была тем анонимным источником.

У меня сдавило грудь, и я, казалось, не могла наполнить легкие воздухом, а на висках выступили капельки пота. Я закрыла лицо руками, разрываясь между плачем и криком.

Я предпочла закричать.

Мой голос сорвался, когда крик перешел в рыдание, слезы, которые я на мгновение прогнала, вернулись с новой силой.

Почему? Это должно было закончиться. Я уехала из Стэнфорда, и вся эта неразбериха осталась позади. Закончится ли это когда-нибудь? Или мой грандиозный провал будет преследовать меня вечно?

Если бы я могла вернуть каждую секунду, проведенную с Кристианом, я бы это сделала. В моей жизни не было ничего, о чем я сожалела бы больше, чем о том первом поцелуе.

У меня на коленях завибрировал телефон. Тренер Куинн.

Я отправила ее звонок на голосовую почту, а затем закрыла лицо руками, когда у меня вырвался еще один крик. Если она знала об этом, то это был только вопрос времени, когда все в «Штате Сокровищ» тоже узнают.

И Торен.

Я вжалась всем телом в руль.

Сегодня вечером его уволят. И тогда он узнает, что был не первым тренером, потерявшим работу из-за меня.

Боль, пронзившая мою грудь, была такой сильной, что на мгновение ошеломила меня, остановив слезы и рыдания, сотрясавшие мои плечи. Она растекалась по моим венам, как яд, пока все мое тело не свело судорогой.

Я потерла рукой грудь, когда новая волна мучений лишила меня воздуха.

Что, если я потеряю его?

Я не умела проигрывать, но пережила достаточно потерь, чтобы знать, как прийти в себя. Но это? Потерять Торена?

Как я смогу оправиться от этого?

Звук хлопнувшей дверцы машины заставил меня вздрогнуть. Фары грузовика, припаркованного напротив моего, сверкнули сквозь ветровое стекло.

Я не могла здесь оставаться. Не тогда, когда Торен в конце концов выйдет на улицу. Возможно, он будет с коробкой с вещами из его офиса. Возможно, его выведут из здания и скажут, чтобы он никогда не возвращался.

Из-за меня. Все будет разрушено из-за меня.

Когда мне удалось сделать глубокий вдох, воздух обжег меня, но я проглотила его, на ощупь завела машину и включила задний ход. Затем вытерла глаза и выехала из кампуса.

Меньше всего на свете я хотела оказаться дома, но больше идти было некуда. Когда я проезжала мимо темного дома Торена, мои внутренности скрутило в узел.

Как я могла оставаться здесь? Как я могла жить по соседству и не ходить к нему домой по ночам? Ему придется переехать? Запятнала ли я его имя по всему Мишну?

Я не смогу смотреть, как кто-то другой живет в его доме.