Солнце в зените - Виктория Холт

'И это брат, которого я отличал! Прощал раз за разом, а он регулярно хотел вонзить мне в спину нож'.

'По крайней мере, сейчас вы все понимаете'.

'Я всегда знал, но не готов был посмотреть правде в глаза. Ты же знаешь мой характер. Мне хочется о каждом думать хорошо'.

'Даже, когда люди показывают себя вашими врагами? Я хорошо вас знаю, Эдвард. Вы и во мне когда-то сомневались...Во мне, который всегда был вам верным другом. Теперь станет полезным немного внимательнее отнестись к Его Милости герцогу Кларенсу. Мне мнится, нам следует проявить осторожность'.

Эдвард кивнул. Гастингс был прав.

Ко двору Кларенс приезжал редко. Он хотел продемонстрировать, что после отравления жены и ребенка по внушению Вудвиллов, следующей их целью может оказаться уже глава семейства.

Джордж взял правилом некогда при дворе не питаться. Ему приходилось прибегать к столь обдуманным извинениям, что те ясно трактовались так не произнесенными словами: 'Я боюсь, меня способны отравить'.

Благодаря Джорджу, Эдвард терял последние капли терпения, более того, люди уже судачили о конце Анкаретт и о том, в какой спешке ее отправили на тот свет. Несколько членов суда присяжных успели объявить, - они глубоко раскаиваются в признании госпожи Твинихо виновной, ибо та, совершенно точно, ничего дурного не совершила, а приговор был вынесен в страхе перед Его Милостью герцогом Кларенсом.

Граф Риверс следил за Кларенсом крайне внимательно. И Эдвард мог это понять. Кто знает, насколько безумные планы, даже теперь, в текущую минуту, обретают форму в мозгу Джорджа? Дело Анкаретт Твинихо ярко продемонстрировало дальность границ, которые он был способен перейти, дабы, как бы нелепо не звучало, буквально пальцем указать на своих недругов. 'Джордж - глупец', - думал Эдвард, - 'но глупцы в состоянии заварить проблемы в огромном количестве, к тому же, никогда нельзя сохранять уверенность, что именно затевает братец Кларенс, и какой поворот примет его затея'. Одно не вызывало сомнений: Джордж всегда мечтал о троне и таил обиду на Эдварда за то, что старшим родился он, поэтому, в какую бы сторону глава семейство Йорков не посмотрел, Кларенс представлял собой неоспоримую угрозу.

Следовало что-то предпринять в связи с делом Анкаретт Твинихо. Все ясно понимали, - дама была аболютно невиновна, и процесс против нее возбудили по инициативе Его Милости герцога Кларенса. Если он сумел так себя повести, отыгравшись на невинной женщине, лишь бы только доказать, что истинная виновница - королева, то далее от него можно ожидать любого безумия. Елизавета, по обыкновению, сказала мало, но гибель Анкаретт ее сильно потрясла, и понять это было легко.

От одной из близко приятельствовавших с ним дам Гастигс узнал, - определенные предсказатели и колдуны занимаются составлением натальных карт, как короля, так и принца Уэльского, пытаясь обнаружить, сколь долгая жизнь им предначертана. Уильям Гастингс посчитал мудрым немедленно доложить об этом Эдварду. Обычно такого рода специалисты (предсказатели и колдуны) действовали подобным образом по просьбе заинтересованного в чьей-либо смерти человека.

Ниточка от составления натальных карт привела Гастингса к доктору Джону Стейси из Мертон-колледжа, что в Оксфорде. Уильям предложил королю внимательнее ознакомиться с вопросом, а также выяснить, зачем этот человек изучает вверенные ему гороскопы и по чьему наущению.

Дело в том, что закон запрещал исследовать натальные карты любого члена монаршей семьи, не спросив прежде соизволения Его Величества, поэтому доктора Джона Стейси задержали и препроводили для дальнейшего общения под сень стен Тауэра.

Эдвард приказал допросить ученого мужа, а при отказе выдать клиентов, прекратить относиться к гостю с мягкостью и любезностью. Результата король ожидал, пылко желая, дабы ничего не свидетельствовало против его злонамеренного брата.