Ты только моя - Мая Грей

Я понимаю, что схожу с ума от страха. И видение — это всего лишь игра моего воображения. Видимо, организм не нашел никакого другого способа для самозащиты, как этот. Мозг даже запах Алекса запомнил и передает. И мне так спокойнее. Так легче умирать. А еще мозг отвлекает сердце от страха тем, что посылает ему воспоминания. Перед глазами мое детство, поход, в который я отправилась ради Алекса, и наше с ним уединение на берегу озера. Я прошу его поцеловать меня. Прошу подарить мне поцелуй перед смертью и получаю свой подарок — поцелуй нежный и горячий, упоительный и сладкий, страстный и настоящий.

В последнем я уже не сомневаюсь, так как открыв глаза, вижу Алекса. Настоящего, не видение. Живого из крови и плоти. Он целует меня, прикрыв веки, словно тоже погрузился в мои воспоминания о прошлом.

Все, что приходит на ум, — это как можно сильнее замахнуться. Вот прям взять большой размах и вложить всю силу в свою ладонь. Секунда и смачная пощечина возвращает Алекса из тех самых воспоминаний. Веки резко взлетают вверх, и мне кажется, мне хочется в это верить, у него полетели искры из глаз. Щека слегка покраснела, несмотря на свою щетинистость.

Глава 25

Мия

— Мия!

— Какого черта! — Я отталкиваюсь от него, пытаясь вырваться из объятий, но он крепко держит меня.

— Мия! Выслушай меня!

— Отпусти меня!

— Успокойся! Отпущу, когда ты успокоишься.

— Ублюдок! Чертов ублюдок!

Алексу как-то удается, не выпуская меня из рук, расстегнуть ремень и встать вместе со мной на руках. Он несет меня в кабину пилота. Затем сажает в кресло у стены.

— Посиди здесь! — Он пристегивает меня ремнем безопасности. — Мы еще не вышли из грозового фронта.

Я осматриваю, и первым делом, что бросается в глаза, темень за окном, от которой становится жутко. Но возвращаться в салон еще страшнее. Лучше умереть здесь, как говорится, в компании, чем одной. Я крепко хватаюсь за ручки кресла и буквально вдавливаю себя в него.

— Алекс, циклон усиливается! — кричит Грег.

И Алекс быстро садится в свое кресло, но я успеваю заметить, как офигенно выглядит он в своей пилотной форме. Прямо бесииит!

— Похоже, синоптики ошиблись расчетами, или он сменил свою траекторию, — отвечает Алекс, внимательно изучая данные на зеленом экране.

— Мэй Дэй, Мэй Дэй, — этот позывной из уст второго пилота звучит как приговор.

Я уже не знаю, правильно ли сделала, что осталась в кабине. Но теперь точно знаю, что прежде, чем мы упадем, я должна обнять Алекса. Лучше умереть в объятиях этого красавца.

В рации слышатся какие-то помехи и голоса.

— Диспетчер, это борт танго чарли фокстрот. Мы попали в ураган и нуждаемся в срочной помощи. Пожалуйста, подскажите наилучший курс действий.

В ответ одни шумы. Нехорошие шумы. Чует мое сердце, нам конец. Во всех фильмах про крушения именно танго чарли фокстроты попадают в передрягу. Не могли себе что-то другое подобрать?!

— Танго чарли фокстрот, подскажите свои координаты, — голос из рации возвращает меня к жизни, даря надежду. Не буду я обнимать Алекса! Пусть Грег Ковач его обнимает!

Алекс озвучивает наше местоположение, а его напарник пытается что-то рассмотреть в планшете. Кажется, это карта.

— У меня для вас плохие новости, ребята, — выдает диспетчер, — вы в центре урагана, и он усиливается, — в ответ получает мат от обоих пилотов, — Рекомендую немедленно подготовиться к буре, снизить высоту и попытаться минимизировать воздействие ветра. Удачи вам, парни!

Не успели он это сказать, и получить новую порцию матерных выражений от Алекса и Грега, как нас опять, и уже с большей силой, начало колошматить.

Алекс и Грег кричат что-то друг другу, но я ничего не понимаю. Это какие-то термины и, судя по тому, как они звучат, ничего хорошего не содержат. Я понимаю только одно слово: «отказало». Вся система самолета отказывает им во всем, чтобы они ни предпринимали.