Вдох-выдох - Алиса Медовникова (2024)

– Ладно. Давай поговорим на чистоту. Ты возвела своего Пашу на пьедестал, считаешь его идеалом, до которого другому мужчине не дотянуться. Но ты пробовала-то этих других мужчин?! Разве мои поцелуи были хуже, чем его.

Я тут же вспоминаю, как страстно он меня целовал и не только, и честно отвечаю:

– Нет, не хуже.

После моего признания Эд придвигается ко мне и целует. Сначала нежно, а потом все напористее и напористее.

– Это разве хуже?

– Нет.

Тогда он запускает руку мне под блузку.

– Это разве хуже?

– Нет.

Он гладит меня по ноге и медленно продвигается под юбку.

– Это разве хуже?

– Нет.

Продвигает руку все выше и выше, нежно поглаживая меня.

– Это разве хуже?

– Нет.

– Это разве хуже?

– Нет. – уже с трудом отвечаю я, а его ласки становятся все интенсивнее.

– Это хуже?

– Нет.

– Хуже?

– Нет.

– Это разве хуже?

– Это лучше, лучше, лучше. – уже кричу я, достигнув самого пика.

– Именно. – довольно улыбается хитрый Эдичек.

Затем встает, щелкает чайник, чтобы он снова закипел и с легкой издевкой произносит:

– А вот теперь попьем кофе. Капучино, конечно же.

Суббота

Сегодня мы ходили уже на третье свидание. В этот раз в кино. И если честно, я не особо помню, о чем был фильм, но прекрасно запомню, что творил со мной Эд. Он называет это «раздвигать границы», чтобы я увидела новый мир возможностей. Я же прекрасно понимаю, что раздвинуть он хочет не только мои границы, но держусь из последних сил, только не понятно зачем, если хочу его так же сильно, как он меня.

Вот и сейчас, когда он смотрит мне в глаза и задаёт тот самый вопрос, я не знаю, что ответить.

– Поедем ко мне? – предлагает Эдуард.

– Рыбок будем кормить? – шучу я.

– Ну, рыбок у меня нет. Но можем по дороге заехать в магазин, купить кильку в томате или шпроты, чтобы хоть какая-то рыбка для приличия у меня имелась. Хлебушка даже сможешь ей покрошить, но или на хлебушек положить и съесть. Хотя я бы предпочел другие блюда…

– И какие же?

– Тебя. Я бы с радостью попробовал тебя.

– Значит, если я соглашаюсь поехать к тебе в гости, то автоматом соглашаюсь стать десертом.

– На это я и рассчитываю. Тем более давно хочу не просто надкусить или облизнуть такую сладкую пироженку, но и съесть целиком…

– Кофе, пироженки… сколько же у тебя метафор к слову секс?

– Полно. Но если ты сама заговорила по-взрослому, то давай по-взрослому, так куда проще. Я хочу заняться с тобой сексом. Хочу давно. И ты об этом тоже знаешь давно, потому что я этого не скрываю. Но я не могу понять, хочешь ли ты пойти со мной до конца или и дальше будешь тормозить меня на самом интересном месте, не позволяя показать все самое классное, на что я способен?

Я молчу.

– Понятно. Тут нам проще снова вернутся к кофейным метафорам. Я – апельсиновый бамбл – всего лишь летний, освежающий напиток, развлечение. И когда наступит осень, а наступит она через неделю, ты уедешь учиться и вместе с холодами к тебе вернётся и любовь к горячему капучино. И ты будешь пить его огромными кружками, а не глоточками, как бамбл. Бамбл же будешь ждать до следующего лета, когда ты снова приедешь домой на каникулы. А к тому времени, ты может уже и другие напитки полюбишь, а бамбл и вовсе не нужен будет. Так?

– Возможно. Но благодаря этому самому бамблу, я начала понимать, что кофе в мире много и повкуснее капучино. Но капучино – моя первая и пока единственная любовь, и как бы я не старалась выкинуть его из головы, он там все еще есть. И если бамбл не будет меня торопить, то я буду приезжать к нему по выходным, а потом наконец дам отведать и себя.

– Ник, я ведь говорил тебе, что не создан для серьезных отношений.

– Но мы же вторую неделю с тобой на свидания ходим и все это…