Смывая волной - Р. Болдт

Семнадцать лет

У меня ужасно получалось писать в этой штуке. В свое оправдание скажу, что я потеряла его во время последнего переезда и только сейчас нашла в одном из своих ящиков.

Сегодня мне исполнилось семнадцать лет, и это было… немного странно, я думаю. Так много изменилось, и в то же время так много осталось прежним.

Я по-прежнему одиночка, но меня это устраивает. Меня это больше не беспокоит. Дело не в том, что мне не нравятся люди, а в том, что я не могу доверять обычному человеку — такому же, как папа. Слишком многое подвергается риску, и я не хочу подвергать его опасности, особенно после всего, что папа для меня сделал.

Волнующая и пугающая новость: скоро я поступлю в колледж! Я сдала вступительный экзамен на специальную ускоренную программу, которая сочетает в себе степень бакалавра и магистра в области судебной бухгалтерии, и я уверена, что поступлю.

Несмотря на то, что папа фактически подделал мои документы, нельзя сказать, что я халтурила и ничему не училась все эти девять лет. Черт возьми, на данный момент я, вероятно, знаю больше, чем среднестатистический семнадцатилетний подросток.

Ух ты, это прозвучало отвратительно высокомерно. Я имею в виду, что уже давно занимаюсь в колледже, так что должна быть фаворитом в этой программе. Я очень рада этому и с нетерпением жду следующего этапа своей жизни.

Несколько недель назад у меня был один из тех дней, когда я была просто… не в духе, и грусть цеплялась за меня.

Я не говорила об этом папе, потому что не хотела бы ранить его чувства, но в последнее время мне хочется, чтобы мама была рядом. Чтобы я могла с ней посетовать по поводу таких глупостей, как раздражающее вздутие живота во время месячных и то, как папа настаивает, что у него нет своего уникального времени месяца (клянусь, оно действительно есть!). Бессмысленно желать всего этого. Я это знаю. Но было бы здорово.

Я не могу признаться в этом папе, потому что он будет чувствовать себя виноватым, а мне этого не хочется. Он так много сделал для меня, дал мне столько возможностей, которых у меня никогда бы не было. Папа оберегает меня, как будто я какая-то знаменитая королева или принцесса, и не хочу, чтобы он думал, что я не ценю или не уважаю все то, что он вложил в мое воспитание.

Как я уже сказала, это был просто один из тех дней, и я не дала объяснения своему настроению. Но папа у меня интуитивный и настолько умный, что, думаю, он догадался, что меня беспокоит.

Папа посоветовал мне принять долгий горячий душ или понежиться в горячей ванне. Когда я спросила его, «зачем?», то, что он ответил, что с тех пор не перестает меня беспокоить:

«Иногда вода может смыть горе и открыть новую, неиспорченную версию тебя. Никогда не бойся позволить этому горю смыться, малыш. Потому что в его отсутствии появится то, чем ты будешь дорожить».

Папа был прав, как это обычно бывает, и после этого я почувствовала себя лучше. В каком-то смысле омоложенной. Как будто мне просто нужно было отдаться своему горю в тот конкретный момент и признать его, чтобы оно не гноилось внутри меня.

В общем… Мне как-то странно это писать, но мама, если ты все еще наблюдаешь за мной и читаешь это, я бы хотела, чтобы ты была здесь, чтобы мы втроем могли быть семьей. Знаю, что это невозможно, но бывают моменты, когда я закрываю глаза и пытаюсь представить себе это, и что ж, это довольно удивительно.

Папа — самый лучший папа, который у меня когда-либо был, и даже несмотря на все те ужасные вещи, которые произошли в тот день, я не могу сожалеть о них. Потому что тогда он никогда бы не нашел меня.

Папа хороший человек, и он всегда поощряет меня помнить о тебе. Помнить о хороших временах.

О, и я уже довела его до уровня эксперта по обнимашкам. Это просто потрясающе.

Люблю тебя, мама. Навечно и всегда.

Глава 47

ЛИАМ