Жестокая принцесса - Кайли Кент

Я нашла его банковские счета, или то, что кажется его банковскими счетами. Количество нулей говорит мне, что он не собирается продавать моего брата в ближайшее время. Или вообще никогда. Странно только, что со счетов не снимаются деньги. На что он живет? Есть еще кое-что. Я не могу найти его чертов адрес. Я думала, что нашла его несколько дней назад, когда проделала сорокаминутный путь в глушь, но все, что я обнаружила, — это старый обветшалый коттедж, в котором живет пожилая пара.

Вы знаете эту поговорку: упомяни о дьяволе, и он появится? В моем случае — подумай о дьяволе, и он появится. Точно так же, как когда змей соблазнил Еву красотой и обещанием наслаждения, Нео делает то же самое со мной. Замаскированный под без малого двухметрового, накачанного, татуированного итальянского мафиози. Темные глаза, говорящие на моем языке, и еще более темная душа, скрывающаяся за его ухмылкой, от которой мокнут трусики.

Нео чертов Валентино во всем своем великолепии стоит в дверях спальни, где мы с Иззи поселились.

Чем я заслужила эту пытку? Мучительно находиться рядом с этим мужчиной и бороться со своим похотливым желанием сорвать одежду с его идеальной фигуры. Даже количество моих жертв не оправдывает такого наказания.

Потому что, как бы сильно мне ни хотелось откусить кусочек, я не Ева. Я не слабая и не поддамся искушению, которое приведет лишь к разочарованию и душевной боли.

Глава пятая

Нео

Почему я здесь? Мне следовало уехать домой, когда появился Ти и взял на себя обязанности по улаживанию дел со своей сумасшедшей женой. Не поймите меня неправильно. Я люблю Холли, как сестру, но она, бл*дь, наставила на меня пистолет. Ей повезло, что мне показалось более забавным отправиться с ней по делам, чем просто разоружить ее и отнести ее задницу наверх, чтобы с ней разобрался ее муж.

А то, что при этом мне удалось вывести из себя Ти? Еще лучше. Этот ублюдок так напряжен, что я боюсь, он сорвется в любой момент. Поверьте, миру будет чертовски лучше, если мы не допустим этого.

Сейчас я стою в дверях комнаты Анжелики и смотрю на самую завораживающую картину. И я не могу решить, чего я хочу больше. Спрятать ее ото всех под замком. Навсегда. Или поместить на чертовом рекламном щите посреди Таймс-сквер с надписью — МОЕ. Но тогда мне придется взорвать весь Бродвей и 7-ю улицу, потому что они, бл*дь, мои, а я никогда не умел делиться тем, что принадлежит мне.

— Разве твоя мама не учила тебя не пялиться? — спрашивает Анжелика, тон у нее резкий.

Я улыбаюсь.

— Моя мама научила меня ценить прекрасное в жизни. — Я пожимаю плечом, как будто это все, что мне нужно было сказать, чтобы объяснить, почему я стою в дверях ее спальни и пялюсь на нее и ее дочь, с которой я еще не успел познакомиться.

— Моя мама очень красивая, правда? — говорит девочка.

— Это так, но знаешь, что еще прекрасного есть в этой комнате? — спрашиваю я, входя и присаживаясь на край кровати, все мое внимание сосредоточено на девочке, которая похожа на свою мать, как две капли воды.

— Что?

— Ты, bella. Не думаю, что в этой стране найдется девочка, такая же красивая, как ты. Думаю, дяде Ти понадобится больший арсенал. — Я смеюсь, представляя, каким сумасшедшим он станет, когда эта малышка достигнет подросткового возраста.

— О, у нас дома огромный арсенал. Я уже умею стрелять из пяти разных пистолетов. Из скольких ты умеешь стрелять?

Я вопросительно поднимаю брови, глядя на Анжелику. Какого хрена она учит ребенка стрелять из оружия? Маленькую, бл*дь, девочку! Она должна играть с куклами и прочим дерьмом, наряжаться, устраивать чаепития и прочую ерунду. А не стрелять, бл*дь, из гребаного оружия.