А поздно вечером Ангелина и Ярослав сидели перед горящим камином и вели неспешный разговор. Так получилось, что засиделись они вдвоем, Надежда Владимировна и Ксюша, зевая, ушли спать, а Геля слушала Ярослава, и, хотя речь шла о брусе разного размера и обрезной доске, ей было приятно слушать спокойный мужской голос. Неожиданно погас свет. «Это у нас зимой с электричеством часто бывает», — пояснил Ярослав. Комната погрузилась в полумрак, в камине потрескивали дрова, месяц заглянул в окно, и Геля почувствовала себя, как никогда прежде, уютно.

— Геля, извини, что спрашиваю. Но что у вас с подругой такое случилось, что вы из Москвы в Старое Залучье помчались? — тихо спросил Ярослав.

— У нас с Ксюхой разные причины. У меня роман неудачный был, вот и поехала к вашей бабке, — призналась Ангелина.

— Ну, неудачные романы у каждого были.

— И у тебя? — вопросительно подняла брови Геля.

— И у меня, — усмехнулся Ярик. — Любил очень, день не мог прожить без неё, жениться собирался, с родителями познакомил. А девушка моя, как оказалось, выбирала: со мной и ещё с одним парнем встречалась. Я выборы проиграл. Сказала мне про это как бы между прочим, вроде, что-то неважное. Мы тогда решили осенью пожениться, планы строили, как жить станем, а летом решили отдыхать вместе ехать, но в последний момент она мне говорит: «Поехать не смогу, у меня в субботу свадьба». Я после этого дышать не мог, прикидывал, как из жизни уйти. А тут друг детства из деревни позвонил: есть, мол, тема — лесопилка продается. Я сам технолог по образованию, лесотехнический заканчивал, на лесопереработке работал. Ну, я к бабушке сюда и поехал. Но я не в Старое Залучье ехал, я из Питера бежал, от своей несчастной любви. А потом тут с лесопилкой завертелось — я с головой в это дело ушёл, шесть рабочих нанял, бухгалтера пригласил, сначала в убыток работал, потом прибыль пошла, затем уже в Вахмеево ленточную пилораму поставил, в Ермилово пилорама разорялась, я купил — словом, где в аренду, где с нуля, но развернулся. Тут кроме лесопилок ещё планы появились, но про них пока рано рассказывать.

— Давно ты с той девушкой расстался?

— Шесть лет весной будет.

— А ты её вспоминаешь?

— Нет. Теперь нет. А когда-то только про неё и думал, работой, как водкой, боль глушил. А прошлой осенью ездил в Питер к отцу на юбилей и с ней на улице случайно встретился. Поздоровались, о жизни парой слов перекинулись: «Привет, Юль, как дела?», «Нормально. А у тебя как?». Она почти не изменилась, а смотрю на неё и ничего не чувствую. Сам себе удивлялся: в петлю из-за неё лез, думал о ней постоянно, а теперь никаких эмоций. Всё перегорело. Мать в окно видела, что я с бывшей невестой стою, разговариваю. Захожу в квартиру, а мне вопросы тревожным тоном: «Ну, ты как? О чём говорили?». А я даже не сразу понял, про что она спрашивает. Я через минуту о той встрече забыл, другим была голова занята. Мать не спросила, я бы и не вспомнил. Сейчас понимаю, что мы с Юлей были чужие люди, которые прошли рядом отрезок пути, так и не поняв друг друга.

— И что, у тебя за шесть лет больше никаких отношений не было? — задала Ангелина вопрос.

— Серьёзных не было.