Жестокий обман - Кейн Моника

— Меня не так воспитывали, ковбой. Ты устроил беспорядок, ты его и убирай. — На одно напряженное мгновение воздух высасывается из комнаты. Повернувшись к нему спиной, я закрываю глаза и жду, что будет дальше. Но он только усмехается и нагибается, чтобы вместе со мной собрать разбросанные по комнате вещи.

— Мне нравится, что тебе не все равно. Я вижу, что ты будешь хорошо воспитывать наших детей.

Что за хрень. Из всех возможных моментов, чтобы затронуть тему наших детей… Почему именно сейчас?! Моя кожа горит, жжет повсюду, но я стараюсь сохранять спокойствие и сосредоточенность. Сделав медленный глубокий вдох, я заставила себя улыбнуться.

— Это верно, — соглашаюсь я. — Это важные навыки.

Он уходит в другой конец комнаты, а мое внимание остается на папоротнике у его стола. Я занята тем, что поднимаю с пола вещи, поправляю безделушки и, наконец, когда у растения остается последний предмет, протягиваю руку и, бросив коварный взгляд на Даниила, просовываю жука под основание горшка.

— Ты мне растение поливаешь? — раздается за спиной голос Даниила, и я чуть не выпрыгиваю из кожи. — Ты единственная в своем роде, printsessa.

Пульс стучит в ушах, но я подавляю страх и смотрю на него. Вдохнув полной грудью воздух, я встаю и убираю волосы с лица, готовясь к лучшей актерской работе в своей жизни.

Я не могу забыть, зачем я здесь.

— Растения очень важны, — бормочу я. — Они очищают воздух.

Если бы только они очищали мою гниющую душу, потому что я знаю, что в аду для меня есть особое место.

ГЛАВА 27

Бьянка

Когда мы подъезжаем к Bellair, вереница парковщиков уже открывает задние двери лимузинов и Bentleys, которые простаивают перед казино. Световое шоу, достойное концерта Леди Гаги, заливает фасад здания клубящимися оттенками красного, синего и желтого — особый штрих для особого вечера.

Сегодня вечером состоится сбор средств для школы искусств, которую поддерживает Джорджия. Здесь будут собраны все представители нью-йоркского общества и криминального мира, как на открытии казино, когда мы с Даниилом только познакомились.

Мы выходим из лимузина, и Даниил, обхватив мое бедро рукой, ведет меня через парадный вестибюль с позолоченными фресками на потолке.

— Странное ощущение, — пробормотал он. — Я никогда не вхожу через парадный вход.

С этим замечанием нас останавливает фотограф, который просит нас попозировать вместе перед большим фонтаном, центральным элементом элегантного холла. Мы позируем вместе, одна из рук Даниила лежит на моей пояснице, и фотограф делает несколько снимков. Улыбка получается скованной, слишком формальной… слишком принужденной. Я чертовски надеюсь, что никогда не увижу эти фотографии в печати. Я не хочу вспоминать этот вечер.

Даниил наклоняется вперед и шепчет мне в шею:

— Я уже говорил, что ты сегодня чертовски великолепно выглядишь?

Я улыбаюсь ему в ответ, молясь о том, чтобы он не почувствовал, как колотится мое сердце, как трепещут нервы в моем животе. Потому что жучок в моем хрустальном клатче — это последнее подслушивающее устройство, которое мне нужно установить в офисе казино Даниила.

Прошло уже две недели с тех пор, как я засунула последнее устройство под растение, и за это время Даниил практически не входил в свой кабинет в поместье Козловых. Не то чтобы он не бывал дома — бывал, но когда он дома, то проводит время со мной. Это было бы приятно, если бы у меня не было скрытых мотивов.

Дело в том, что я чувствую странное облегчение, зная, что ФБР, скорее всего, ничего не узнает о трех других "жучках" — два из них находятся в пентхаусе Даниила, который мы с тех пор покинули. Это нелогично, что я чувствую облегчение. Потому что если федералы не получат нужных им сведений, они будут только нагнетать обстановку.