Жестокий обман - Кейн Моника

Но она принимает это. Она закрывает глаза и так нежно сосет мой большой палец. Это охренительно. Ее теплый рот, мягкий язык, а я не знаю, что она делает со мной, кроме как сыплет соль на рану.

Я отдергиваю руку и достаю нож, но у меня не хватает духу прижать его к ее горлу. Он так и висит у меня на боку, а я стою перед ней и жду ответов, которые не хочу слышать.

— Я работала не на Хорхе и не на дядю, а на ФБР. — Ее слова ударяют меня в самое нутро. Я не успеваю опомниться, как сжимаю в руке ее волосы и вдавливаю нож в ее плоть, достаточно сильно, чтобы ужалить. Бьянка больше не плачет, у нее нет истерики. Кажется, она понимает и принимает, что я должен убить ее. Даже если это уничтожит меня.

Что и произойдет.

— Это никогда не было связано с тобой. Я никогда не хотела причинить боль тебе или твоим близким. Я работала с федералами, чтобы посадить своего дядю. Он убил мою семью, и он за это заплатит. Я сделала это миссией своей жизни.

Я сделал паузу, ее слова повергли меня в смятение. Но потом я вспомнил, что она мастерски врет.

— Я не верю тебе. Я не верю ни одному твоему слову.

— Это правда, Даниил. Я клянусь. Я не лгу. Я могу это доказать.

— Вот только ты лгунья, — прорычал я с явными эмоциями в голосе. — Мы засняли тебя на камеру, когда ты сговаривалась с Диасом на чертовой задней лестнице в казино, где никто из вас не должен был находиться. Как и сейчас. Что ты делала в моем офисе, Бьянка? Подкладывала гребаный жучок.

— Я его не подкладывала, я его извлекала. Послушай меня, Даниил. Ты можешь убить меня после того, как выслушаешь. — Слезы, которые текут по ее лицу, — это слезы разочарования. Но я не могу больше смотреть в ее прекрасные карие глаза, поэтому отбрасываю нож в сторону и мечусь по комнате, как тигр, беспокойно шагающий по клетке.

— Через год после смерти моей семьи, сразу после моего семнадцатилетия, я нашла флешку в кармане одного из старых маминых кардиганов. Это был единственный предмет одежды, который я хранила, потому что он напоминал мне о маме. Мама наматывала его на плечи, когда работала до поздней ночи. — Из ее уст вырывается тихий всхлип, прежде чем она продолжает. — В течении нескольких недель после смерти моей семьи мой дядя занимался всем — вычищал их существование. Если бы я была более расположена к этому, я бы остановила его. Но к тому времени, когда я вылезла из той глубокой темной ямы, он уже стер их. Одежда, дневники, личные вещи — все исчезло. Он вел себя так, будто сделал мне одолжение.

— Что было на флешке? — Я спрашиваю, мой голос непреклонен.

Она тяжело дышит через нос.

— Там было… все. — Она качает головой, как будто язык сейчас не в ее власти. Возможно, так оно и есть. — Я говорила тебе, что мои родители были журналистами, но они не освещали местные события. Может быть, все так и начиналось, но они оба перешли в журналистские расследования. Насколько я знаю, они сосредоточились на придурках в Вашингтоне, предпочитая расправляться с мошенниками-политиками и общественными деятелями. Но, похоже, моя мать взялась за секретный проект, сотрудничая с антикоррупционной организацией в Колумбии. Пока ничего не сообщалось, они только собирали данные… но ты можешь представить, чем это закончится.

— Дай угадаю. Они расследовали дело твоего дяди.