Всё сложно - Камилла Айсли

— О боже, ты милее щенка лабрадора.

Эйден улыбается.

— Почему ты улыбаешься?

— Джейс сказал тоже самое, когда я разговаривал с ним.

При упоминании «Того, чьё имя нельзя называть» улыбка стирается с моего лица, а щёки краснеют.

— Не злись на него, Лори, — умоляет Эйден, — любовь заставляет совершать безумные и глупые вещи… ты и сама это понимаешь, — он многозначительно поднимает на меня бровь.

— Я знаю, но я никогда не причиняла тебе боль намеренно. Мои фальшивые отношения были минутным порывом безумия и не причинили никому вреда. Но Джейс воочию видел, к каким последствиям привёл его выбор. Как тяжело мне было, и какие страдания причиняли мне безответные чувства к тебе.

Несмотря на всё, что я сейчас сказала, Эйден продолжает улыбаться.

— И я польщён, что вызывал такие трепетные чувства. Но, Лори, то, что ты чувствовала ко мне, было ли это на самом деле? Или всё это было в твоей голове? Фантазия?

— Что ты имеешь в виду?

— Это может сравниться с тем, что ты чувствуешь здесь, — он стукнул себя кулаком по груди, — сейчас, к Джейсу?

Нет. Даже. Близко.

Я смотрю на своего лучшего друга, и он, должно быть, читает ответ в моих глазах, потому что добавляет:

— Видишь? Ты пришла ко мне в кабинет сегодня, чтобы спросить, как понять, что ты нашла того единственного. Это не просто так.

Я продолжаю смотреть на него со смешанным выражением растерянности и удивления.

— Я люблю его, Эйден. Я люблю Джейса всем сердцем, но я всё ещё так зла.

— Настолько, что никогда не простишь его? Потому что если нужно подождать всего неделю, может, избавишь бедного парня от душевных терзаний и сделаешь это сейчас? Когда я заходил к нему, он был не в себе.

— В каком смысле?

Эйден перекидывает руку через спинку сиденья.

— На журнальном столике стоял стакан без подставки, недопитая бутылка водки была брошена в раковину и, между прочим, из неё капало, а на полу валялась пустая пачка «Читос».

Я не могу сдержать смех. Для такого помешанного на чистоте педанта, как Джейс, это самое тяжкое преступление, караемое смертной казнью.

— Он пил?

— Да, пока утопал в жалости к себе. Но я заставил его выпить крепкий кофе, и когда уходил, вроде ему было немного лучше. Но на самом деле есть только одна вещь, которая поможет ему снова почувствовать себя целым… Надежда, что он не потерял тебя навсегда.

— Тебе не кажется, что он заслуживает того, чтобы пострадать хотя бы одну ночь?

— Боже, нет. Бедняга страдает уже пятнадцать лет.

Я смущённо заправляю прядь растрёпанных волос за ухо.

— Что ж, мне лучше привести себя в порядок, раз уж я собираюсь поддаться романтическому порыву. У меня лицо в шоколаде?

Эйден смеётся.

— Ты бы себя видела!

— И ты решил вежливо не упоминать об этом, пока мы выясняли отношения?

— Зачем? Шоколад тебе к лицу.

Игриво возмущаясь, я спрашиваю:

— Думаешь, Джейс оценит?

Эйден удовлетворённо кивает.

— Ладно, я собираюсь умыться, прежде чем избавить его от страданий.

— Мне жаль, — он встаёт с дивана и раскрывает руки в стороны, — могу я обнять тебя?

— Конечно.

Я беру его за руку, и он притягивает меня в свои тёплые объятия.

Страх кипел внутри меня последние несколько недель, а теперь, в объятиях Эйдена после его глупой, плаксивой, но в тоже время сладкой ободряющей речи, он испарился.

— Прости, что я пыталась заставить тебя ревновать, используя Джейса, — шепчу я, — это было глупо, и даже не сработало. Ты никогда не ревновал нас, и вы действительно лучшие друзья.

— И меня обвиняют в том, что я милый щенок. Хватит уже сентиментальных разговоров, — Эйден кладёт палец мне под подбородок, приподнимая мою голову, — а теперь иди и помирись со своим парнем. А я пойду домой и проведу немного времени со своей будущей женой.

Я не могу скрыть улыбку, услышав непринуждённый тон Эйдена.