Ее святой - Хармони Уэст

Я бы с удовольствием отлучилась в туалет и позвонила Мак, чтобы она устроила драку и вытащила меня отсюда к чертовой матери, но мне нужно трахнуться сегодня вечером. Прошло больше года, и это затишье должно закончиться теперь, когда мой вибратор испортился, а Мак повторно активировала все мои профили знакомств. Личность Остина, возможно, и не поможет мне, но его тело — да.

Он предлагает разделить чек, что заставляет меня внутренне съежиться и подумать о том, чтобы вообще не приглашать его ко мне домой. Мне насрать на то, что я сама плачу за еду, но я действую исходя из предпосылки, что тот, кто приглашает другого человека на свидание, должен сам платить. К тому же, его первоначальное предложение мне было буквально таким: Могу я угостить тебя ужином?

Пока он в туалете, я отправляю все это Мак, которая только спрашивает:

Ты все еще собираешься трахаться с ним?

Присяжные разошлись. Посмотрим, как пройдет судейство.

Выйдя из паба, мы неловко топчемся на тротуаре.

— Итак, — говорит Остин, — ты хотела бы продолжить наше знакомство?

Фу. Не могу поверить, что я действительно иду на это. Я хватаю его за руку.

— Я подумала, мы могли бы вернуться ко мне домой.

Удивленная улыбка мелькает на его квадратном лице, и он кивает.

Блеск золота на его запястье привлекает мое внимание, и я поднимаю его руку на уровень глаз, рассматривая золотую оправу вокруг овального циферблата часов.

— Мне нравятся твои часы.

— Спасибо. Это «Ролекс».

Я закатываю глаза, но, к счастью, он этого не замечает. Слишком занят, задавая мне бессмысленные вопросы всю оставшуюся дорогу до моего дома, на все из которых я отвечаю едва ли более чем односложно, слишком озабоченная вопросом, не забыла ли я убрать в спальне и подходит ли еще что-нибудь из моего сексуального белья.

Когда мы подъезжаем к моему дому, я осматриваю двор в поисках человека в маске в тени.

— Все в порядке? — спрашивает Остин.

Двор пуст. Мы одни. И все же я все еще не могу избавиться от ощущения, что за мной наблюдают. Может быть, однажды увидев из окна человека в маске, который пялится на тебя, ты уже никогда не избавишься от этого чувства.

— Да. Просто замечательно.

Я иду первой в дом, Куки убегает, чтобы спрятаться, как только замечает Остина позади меня. Единственный человек, с которым ей нравится быть рядом, — это Мак. Она даже прячется, когда приходит мама. Я почти вздыхаю с облегчением, когда замечаю пустую раковину. В моем доме беспорядок, но, по крайней мере, это организованный беспорядок.

— Хочешь экскурсию? — Спрашиваю я, сожалея о словах в тот момент, когда они слетают с моих губ. Кому на самом деле нужна экскурсия по чьему-то дому перед случайным перепихоном?

Он прижимает меня спиной к двери, улыбаясь.

— Я хочу посмотреть кое-что другое.

Обычно, когда меня прижимают к двери, это мгновенно заводит меня, но по какой-то причине даже трепет возбуждения не возникает в моем животе.

Остин прижимается ко мне своим телом, уже твердый, хотя я не совсем уверена, эрекция это или просто ткань его джинсов.

Лицо Сейнта мелькает передо мной. Его тело нависает надо мной, ощущение его члена, длинного и твердого, прижимающегося ко мне. Обещание того, что должно произойти.

Я вытряхиваю этот образ из головы, заставляя себя сосредоточиться на Остине.

Его рот опускается на мою шею, но он не пользуется возможностью пососать или укусить. Он оставляет на моей коже легкие, как перышко, поцелуи, которые абсолютно не поднимают мне настроение. Сочетание начос и сыра тяжелым грузом ложится у меня в животе, и я прижимаю его руки к своей груди, надеясь, что это заставит меня что-нибудь почувствовать. Что угодно.

Он на секунду прижимает к ним ладони, прежде чем помассировать, словно маммолог, проводящий осмотр груди.

Я съеживаюсь и сдерживаю смех, прежде чем легонько толкнуть его в грудь.