Ее святой - Хармони Уэст

Она отмахивается от моей угрозы насилия взмахом руки.

— Ты профессор. Ты все равно будешь зарабатывать больше денег, чем я, и выполнять гораздо более интересную работу. Я буду отвечать на его электронные письма и вести его социальные сети.

— Я ассистент профессора. Он сказал, сколько за это платят?

— Он сказал, что пришлет контракт, но спросил, приемлемо ли будет заплатить тридцать долларов в час.

Я брызгаю слюной в свой кофе.

— Тридцать? Да, ты официально мертва для меня.

— Он действительно милый. — Она практически сияет. — Я могу спросить, не женат ли он, и свести тебя с ним, если хочешь.

Я хмуро смотрю на нее. Неужели она уже забыла тот полный бред, что случился после моего свидания с Остином?

— Эм. Нет. Ты же видела, как все прошло, когда я в последний раз пыталась встречаться.

— Подумай об этом так: худшее уже случилось. Так что следующий парень определенно будет твоей второй половинкой. — Мак снова встряхивает меня. — Брось, Браяр. Он писатель. Он горяч и покупает книги для грустных женщин в книжных магазинах! Я не смогла бы представить для тебя более совершенного мужчину, даже если бы попыталась.

Я отмахиваюсь от нее.

— Как его зовут?

— Уф. Он назвал мне свой псевдоним и прислал мне трудовой контракт на подпись, но я не могу вспомнить. — Она достает свой телефон. — Дай-ка я проверю…

— Неважно. Я ни с кем не встречаюсь по крайней мере еще пятьдесят лет.

Она со вздохом засовывает телефон обратно в карман и, наконец, обращает внимание на мою доску объявлений.

— Что ты делаешь?

Я объясняю ей, что произошло с Сейнтом. Этот ублюдок ворвался в мой дом, поцеловал меня и признался в убийстве.

Худшая часть? Поцелуй — это момент, который я прокручиваю в голове больше всего.

— Значит, он просто стоял там, на твоей кухне? — Мак повторяет, сидя на моем рабочем стуле, с открытым ртом. Куки и Джинджер обе пытаются свернуться калачиком у нее на коленях, но ни у одной из них это не получается.

— Ага.

— А потом он признался в убийстве? — Последнее слово она выкрикивает шепотом, оглядываясь по сторонам, как будто Сейнт может где-то затаиться и подслушать ее.

Черт возьми, возможно. С его послужным списком, он мог бы прямо сейчас торчать у меня под окном.

На всякий случай я выглядываю во двор. Ничего, кроме солнечного света, играющего на траве и дубе. По крайней мере, он достаточно умен, чтобы не вторгаться на чужую территорию в середине дня.

— Да.

— А потом он поцеловал тебя.

— Ты все правильно поняла.

После того дня, когда Сейнт вломился в мой дом, я поняла, что он был прав: у меня нет никаких доказательств того, что он убил Остина. Его признание ничего не значит, особенно если я пойду в полицию, а он будет все отрицать. Они уже относятся ко мне с подозрением. Если я попытаюсь подставить кого-то другого — несмотря на то, что он является фактической виновной стороной, — это только усилит их подозрения по отношению ко мне.

Мне нужно быть умнее его. Мне нужно раздобыть доказательства, чтобы обратиться в полицию. Если я смогу это сделать, я засажу его за решетку за преследование меня и убийство Остина, и мне не придется трижды проверять, заперла ли я дверь каждую ночь, и патрулировать свой дом с бейсбольной битой.

Хотя то, как он вырвал сковородку у меня из рук и небрежно перебросил ее через плечо, заставляет меня думать, что он просто выдернет ее у меня из рук и сломает через колено.

Он сказал, что никогда не причинит мне вреда, но зачем еще ему врываться в мой дом? Зачем наблюдать за мной со двора в маске? Зачем убивать человека за то, что он просто прикоснулся ко мне?

Сейнт де Хаас — помешанный сталкер. Опасный человек. Страстных слов и мягких губ недостаточно, чтобы убедить меня, что он совсем не такой.