Птица с перебитыми крыльями - Левон Адян (2020)

Однако никто здесь его не жалел, да и никого не жалели. Выступающие метали громы и молнии.

— Прикрываясь фальшивыми речами о дружбе народов, вы годами сеяли вражду к моему народу, — бросил в лицо Кямрану Багирову поэт Вардан Акопян. — Не преследует ли антиармянская эта политика лишь одну цель — избавить Карабах, как в своё время Нахичеван, от присутствия армян? И не заключается ли наша вина только в том, что мы веками верны нашей древней земле и воде, нашему родному языку и нашей вере? Вы хотите второго Нахичевана? Не бывать этому!

Выступил Разумовский, выступил и Демичев; их доводы были до того беспомощны и выдавали такую неосведомлённость в сути дела, что я на миг ужаснулся — вот эти и им подобные распоряжаются судьбами людей и народов — и с болью понял, что заварилась каша, которую придётся долго расхлёбывать, и что нас ожидают беды и бедствия.

Когда мы вышли из зала заседаний, площадь уже бурлила, десятки тысяч человек на коленях молили: «Ленин, партия, Горбачёв».

Четверо суток ночью и днём я слышал эту беспрестанную мольбу, адресованную каменному Ленину, глухой и немой партии и хамелеону Горбачёву.

— Принимать на веру Горбачёва значит ничего не понимать в его политике, — сказал Максим Ованнисян, редактор областной газеты. — Иной раз внимательно его слушаешь да так и не возьмёшь в толк, о чём же конкретно идёт речь. Уверен, он намеренно заведёт решение Карабахского вопроса в тупик, чтобы связать крах бессмысленной идеи о перестройке с этим движением и натравить на нас и власть, и прессу.

Из кабинета редактора «Советского Карабаха» открывался вид на взбаламученную площадь.

— Чтобы верить Москве, надо быть или невеждой, или бездумным оптимистом, — изложила своё мнение завотделом газеты Нвард Авакян. — Разве Москва ценила когда-то многовековую верность армян, чтобы вдруг оценить сейчас? Вы только посмотрите, на площади десятки тысяч человек, среди них есть и азербайджанцы, никто не говорит и не скажет им обидных слов, но во вчерашней передаче Москва всех обозвала экстремистами. Это что, справедливо?

— Вчера здесь у меня был сотрудник ленинградского журнала «Аврора» Александр Василевский, — сказал Максим Ованнисян, не отводя взгляда от многотысячной толпы на площади. — Он встретился с родным братом убитого под Аскераном Али Гаджиева, Арифа Гаджиева. Ариф утверждает, что его брата на самом деле убил милиционер-азербайджанец. Это произошло на глазах у друга Арифа, Ульви Бахрамова. Между братом и милиционером вспыхнула ссора, милиционер вынул пистолет и выстрелил в грудь брату, которому было двадцать два года. Ульви говорит, что не знает этого милиционера, но агдамского милиционера, поспешившего увезти убийцу на машине, знает очень хорошо.

— У этого убийства лишь одна цель, — вмешался в разговор известный детский поэт Гурген Габриэлян. — Попомните моё слово, в ответ на наши мирные демонстрации по телевидению сообщат, что армяне убили двух азербайджанцев. О десятках наших раненых, которыми забита областная больница, даже не упомянут, о наших разрушенных домах, разбитых вдрызг автобусах и сожжённых машинах тоже не проронят ни слова, зато про убийство сообщат. Цель ясна — натравить два народа друг на друга, ну а потом довести это противоборство до межнациональных столкновений.

— А потом Баку и Москва начнут совместными усилиями выселять армян с их исконных земель, где они проживали тысячелетиями, — нежданно-негаданно сказал учитель Вагаршак Габриэлян. Высокий и худой, перед этим он молча стоял в углу кабинета. — И нам придётся прибегнуть к самообороне, — твёрдо добавил он, немного подался вперёд и наклонил голову, испытующе глядя из-под бровей. — По-другому нам не спастись. Мы обязаны защитить свою землю.

Глава двадцать вторая