Невеста тирана - Лика Семенова (2023)

Тираниха восседала в резном кресле черного дерева с высокой спинкой Белоснежные изящные руки покоились на обитых алым бархатом подлокотниках, ноги в атласных туфельках попирали маленький пуф с пышной подушкой. Утомленная, бледная, прекрасная, как фарфоровая кукла. Но как же тираниху уродовала эта несуразная черная шемизетка… По правую руку устроилась на стуле Доротея с жирным котом на коленях. Прямая, как палка, в ярком наряде, который резко контрастировал с чернотой траура. Слева, у раскрытого уже темного окна, под большим напольным канделябром расположилась перед пюпитром с раскрытой книгой Розабелла. Вероятно, она что-то читала матери. При виде Джулии в небесных глазах Розабеллы отразилась сиюминутная радость, которая тотчас сменилась паническим ужасом. Мерригар стоял в самом углу, на фоне вездесущих фресок с идеалами. Лишь настороженно поклонился, ловя свечные отблески красной лысеющей макушкой.

Доротея и Розабелла поднялись, чтобы приветствовать Джулию. Кот недовольно шипел, повиснув на руках, бил хвостом. Джулия уловила, как тираниха бросила на свою компаньонку острый быстрый взгляд, и прекрасное лицо едва заметно исказилось. Наверняка они обе были уверены, что Джулия до сих пор заперта в гроте. Пес с ними… Пес с ними! Джулия твердила эту присказку Альбы, словно заклинание. Сейчас вообще не имело никакого значения, как посмотрит или что скажет эта истеричная сеньора. Но тираниха молчала, а Джулия, согласно этикету, не смела первой заговорить с матерью будущего мужа.

Сеньора Соврано поджала губы, задрала подбородок. Молча оглядывала Джулию, и ее лицо кривилось, будто она только что наступила своим атласным башмачком в разлитые помои. Брови сошлись к переносице, закладывая глубокую складку. Эта складка удивительно старила тираниху. Как и заглубившиеся полосы от уголков маленького рта.

— И что все это значит? — она вопросительно смотрела на Джулию.

Та глубоко вздохнула, стараясь не думать ни о чем другом. Сейчас было важно только одно.

— Я пришла за Мерригаром, сеньора. Он срочно нужен.

Тираниха вновь молчала. Повернулась к Доротее, недоуменно подняла брови, выражая крайнюю степень удивления, и снова посмотрела на Джулию:

— Это еще зачем? Каждый в этом доме знает, что в это время Мерригар занят мной. И это время священно. Поэтому вы его не получите, моя милая. И, конечно, если бы вы выказывали хоть крупицу уважения к этому дому, то знали бы о заведенных порядках. И почему вы в таком непотребном виде? Как вы посмели показаться мне такой на глаза? Вы сами на себя смотрели? Где вы были? Собирали пыль по чердакам или валялись в грязи? — Она повернулась к дочери: — Посмотри, Розабелла, как это отвратительно. Какое бесстыдство! Смотри, дочь моя, и крепко запомни, чтобы не опуститься до подобного.

Джулия шумно вдохнула, стараясь не терять самообладания. Она всегда считала себя сдержанной, не скандальной, понимающей, терпеливой. Но одно присутствие тиранихи будто спускало с цепи какого-то незнакомого беспокойного зверя внутри. В крови бурлило такое праведное возмущение, что звенело в ушах. И, тем более, сейчас, в эту минуту, все эти глупые придирки казались преступными и неуместными. Джулия сжала кулаки:

— Дженарро ранен, он истекает кровью. Сеньор Фацио велел, чтобы я немедля разыскала Мерригара.

Она посмотрела на лекаря и заметила, что тот в недоумении повел бровями.

Лицо тиранихи вытянулось. Она поджимала губы до тех пор, пока они не превратились в плотный розовый бутон. Она вновь метнула быстрый взгляд на Доротею, вцепилась тонкими пальцами в подлокотники и подалась вперед:

— Мой сын? — Ее глаза сузились, став яркими кристальными ледышками. — Велел… вам?

Джулия кивнула:

— Дженарро потерял много крови.

Сеньора Соврано криво усмехнулась, блеснув жемчужными зубами, и от этой усмешки морозец пробежал по спине. Она еще подалась вперед, будто свешивалась через перила балкона: