Попутчик - Лорен Биел

По выражению ее лица пробегает тьма, завершая превращение в моего маленького волка с моим членом глубоко внутри нее.

— На тебя когда-нибудь плевали? — спрашивает она с хитрой усмешкой на лице, наклоняясь вперед и покачиваясь у меня на коленях.

О, кролик.

— Не так, как ты думаешь, — говорю я.

— Открой свой рот.

Я подумываю о том, чтобы покачать головой и сказать ей «нет». Мне это не нравится. Я бы плюнул на ее красивое лицо, в ее рот, на ее идеальную маленькую киску, но никогда не думал о том, чтобы принять ее слюну.

Но сделаю для нее все, что угодно, и если она захочет плюнуть мне в рот, я позволю ей.

Я кладу руку ей на шею и притягиваю ее к своему рту. Ее губы так близко к моим. Раздвигаю губы и жду ее движения. Селена надувает губы и медленно и чувственно пускает слюну, которая попадает мне на язык.

Черт. Я не думал, что мне это нравится, но в тот момент, когда ее слюна попадает мне в рот, и она приподнимается, чтобы оседлать меня, мне конец.

Я тяну ее вниз и снова целую, наши слюни все еще смешиваются. Хватаю ее за бедро одной рукой, контролируя ее движения, пока она не заставляет меня кончить.

— Грязный гребаный кролик, — рычу я, когда кончаю в нее, заполняя так глубоко, как только могу. Она не слезает с меня, даже когда моя сперма стекает по моему стволу и скапливается на тазу. Ее бедра просто качаются и покрывают ее киску.

Я приподнимаю бедро и снова кладу ее на спину. Она целует меня. Кто-то вроде нее не должен впускать в себя кого-то вроде меня, не говоря уже о том, чтобы позволить мне наполнить ее так сильно, как могу. Я заставил ее принять каждую каплю меня с тех пор, как впервые трахнул ее.

Я выхожу из нее, и моя сперма стекает с нее, покрывая каждую дугу ее идеальной киски. Я раздвигаю ее ноги.

— Держи их раздвинутыми для меня, — говорю я ей. Ее внутренняя поверхность бедер сияет от шелковистого крема. — Боже, я люблю видеть, как моя сперма стекает с тебя. Такая милая маленькая крольчиха, которая понятия не имеет, во что она ввязалась. — Я провожу рукой по ее бедру, стирая свою сперму с ее кожи. — Или, может быть, ты точно знаешь, во что ты ввязалась, и тебе просто все равно.

Я толкаю свой член обратно в нее, когда наклоняюсь и целую ее. Я трахаю ее пальцами, и влажный звук нашего оргазма подобен музыке для моих ушей. Когда с нее капает еще больше, я опускаюсь между ее ног и долго облизываю ее, чтобы очистить. Она стонет и сжимает мои волосы в кулак, когда завиваю язык и ловлю каждую каплю.

Я сажусь и сжимаю ее волосы в кулак, притягивая к себе, пока ее губы не приоткрываются от давления. Я плюю ей в рот, заставляя забрать последний кусочек нас — нашу слюну и нашу сперму. Она стонет и сглатывает, прикусив нижнюю губу.

Она всегда возьмет все, что я ей дам.

— Я люблю тебя, Лекс, — она тяжело дышит мне в рот, когда я засовываю свои пальцы глубоко в нее. Она издает стон, и я ловлю ее слова кончиками пальцев. Ее грудь поднимается навстречу моей.

Я никогда никому не говорил, что люблю. Это кажется неестественным. Слишком чужим. Это концепция, которую не могу охватить своим умом. Я не понимаю этого слова или как оно так легко слетело с уст ее мужа, когда он явно не любил ее. Как это может иметь такое большое и такое малое значение для одного человека для другого? Я отстраняюсь от ее рта, и слова застревают у меня в горле. Я хочу сказать это ей, я полон этого чувства к ней, но мне просто не так легко это сказать. Я пытаюсь показать ей, что чувствую, но для такой женщины, как Селена, этого никогда не будет достаточно. Ей нужно услышать это от меня, и я пытаюсь.

Я тяжело сглатываю. Как будто готовлюсь впервые заговорить на новом языке перед аудиторией людей. Никогда не пойму, насколько это естественно для нее, как это просто слетает с ее языка без малейшего колебания, особенно после всего, что с ней сделал, и всего, чему она была свидетелем.