Он вернулся в три часа утра. Лизетта ждала его. Сердце ее сжалось, когда она увидела его таким измученным и подавленным. Она пыталась проводить мужа наверх, но Макс отказался, опасаясь, что там он сразу крепко и надолго заснет, а он мог позволить себе отдохнуть всего несколько часов. Лизетта и Филипп отвели его в гостиную и помогли снять сапоги. Он растянулся на диване, положив голову на колени Лизетте, и закрыл глаза. Филипп оставил их беспокойно поглядывая через плечо.

– Он исчез, – пробормотал Макс. – Никто не знает…

Лизетта заставила его замолчать, поглаживая лоб.

– Спи, – прошептала она. – До утра ты никуда не пойдешь.

– Я помню, когда он был ребенком… А теперь… я не могу защитить его.

– Он уже молодой мужчина, – возразила она, – и старается доказать, что может сам позаботиться о себе.

– Это не так…

– Ш-ш. Отдыхай. Ты найдешь его завтра, милый.

Когда Макс уснул, Лизетта долго смотрела на него. Она разделяла его беспокойство за Жюстина и Филиппа и всегда будет переживать за них. Ей надо как-то изменить отношения в семье, пока противоречия между отцом и сыном не зашли слишком далеко. Она слегка задремала, время от времени просыпаясь, чтобы сменить позу и устроиться поудобнее рядом с Максом. За окнами начало светать, и небо из темного превратилось в лилово-серое. Наблюдая за рассветом, Лизетта осторожно потерла глаза так, чтобы не разбудить спящего мужа.

Она вздрогнула, внезапно услышав скрип в холле. Это открылась входная дверь. Кто-то крадучись вошел в дом и остановился у двери в гостиную, чувствуя взгляд Лизетты.

Жюстин, грязный и растрепанный, но выглядевший гораздо лучше, чем Макс, молча смотрел на Лизетту и вытянувшегося на диване отца. Лизетта хотела жестом отправить его наверх и не будить мужа, но Макс, проснувшись, наверняка спросит, не вернулся ли сын. Он ужасно разозлится, когда узнает, что его лишили возможности посмотреть Жюстину в глаза в тот момент, когда тот возвратился домой.

– Входи, – тихо пригласила Лизетта. При звуке ее голоса Макс пошевелился, и она склонилась над его головой.

– Проснись, – прошептала она. – Пора, милый. Он дома.

Макс повернулся и сел, тряся головой и стараясь прийти в себя.

– Жюстин, – пробормотал он сонно. – Где ты был?

Лицо юноши было растерянным. Казалось, оно выражало чувства вины, раскаяния, неуверенности, но прежде чем Макс успел заметить это, они исчезли. Лизетта увидела эту перемену и едва не застонала вслух, когда на лице Жюстина вновь появилась дерзость.

– Странное место для сна, – небрежно сказал он. – Ты решил всегда здесь спать?

Макс посмотрел на него холодным взглядом. Он боролся с желанием схватить сына и отлупить его как следует.

– Где ты шлялся, я тебя спрашиваю?

– С друзьями, – ответил Жюстин. Лицо его стало непроницаемым.

– Ты в порядке? – спросила Лизетта. – Тебя не побили?

– Конечно, в порядке. Почему бы нет?

Лизетта вздрогнула, понимая, что даже намек на смирение или раскаяние со стороны сына удержал бы Макса от крайних мер.

– В следующий раз, когда ты решишь уйти, никому ничего не сказав, – процедил Макс сквозь стиснутые зубы, – можешь больше не возвращаться.

– Я не могу жить с тобой под одной крышей! – взорвался Жюстин. – Не желаю ни в чем зависеть от тебя. Ты хочешь, чтобы я ушел? Хорошо, я уйду и никогда не вернусь! – Он повернулся и бросился к двери.

– Нет, Жюстин! – крикнула Лизетта и вскочила с дивана. Макс не двинулся с места. Она посмотрела на него широко раскрытыми глазами. – Ты должен пойти за ним.

– Пусть уходит, – грозно сказал Макс. – Я не буду просить его остаться.

Изумление Лизетты сменилось гневом: